Богатый. Свободный. (не) Мой

– Почему – нет?

– Твой сын должен будет участвовать в соревнованиях. Для этого его сюда и взяли. Плюс так меньше шансов, что ты, выйдя отсюда, побежишь куда не следует жаловаться.

– Перестаньте мне "тыкать". Потом то, что у вас его документы, никак не влияет на то, побегу я жаловаться или нет. И вообще кем Вы себя вообразили? Господом Богом?

– Именно им.

На это заявление я не представляю, что ответить.

– А Вы давно у психиатра были? На дворе вроде зима, но может Ваше состочние обостряется вне зависимости от времени года? – мой язык обгоняет мысли.

Нормально разговаривать все равно не получается.

– Олеся Денисовна, не надо так, – тихо и печально просит директор.

Тут мужчина снова оказывается рядом со мной, берет за подбородок и разворачивает мое лицо к своему.

– Утебя чувство самосохранения совсем отсутствует? Или дейстаительно не знаешь, кто я?

Он мне надоел.

– Фамилию на себе напиши! – перешла и я на неформальное обшение.

И поскольку меня очень раздражало, что он держит мое лицо, я хорошенько шлепнула его по руке.

После этого он меня отпустил.

– Зря ты так, – отойдя от меня, заметил равнодушно .

Директор занервничал сильнее.

– Олеся Денисовна, Владисла Сергеевич, мы же все взрослые люди. Давайте успокоимся и найдем решение, которое всех устроит.

– Я уже нашел. Документы ей не отдавать! – резко приказал он директору и вышел из кабинета.

Мы с Арсением Григорьевичем некоторое время смотрели на захлопнувшуюся дверь, потом – друг на друга.

И я осмелилась спросить:

– Что это было? И кто этот осёл?

Директор поморщился:

– Не надо так. Это учредитель школы Холодов Владислав Сергеевич. Он очень богатый человек и переходить ему дорогу не стоит. А Вы с ним... Эх!

Это какой-то дурной сон. И что я сейчас должна сделать? А вообще, что там с девочкой?

– Девочку врач смотрел?

Директор растерялся.

– Э-э-э. Нет.

– В общем так. Я сейчас заберу эту девочку и своего сына. Отвезу ее к врачу. Если она не пострадала, решение пусть принимают ее родители. А если все хуже, чем казалось вначале, то отвезу ее в полицию.

Директор зашипел на меня:

– Да Вы не понимаете, против кого идете!

Я достала телефон.

– Или я вызываю сотрудников сюда.

Арсений Григорьевич всплеснул руками.

– Делайте, что хотите. Потом не говорите, что Вас не предупреждали.

После этого напутствия я отыскала Матвея и девочку. И беспрепятственно покинула вместе с ними школу.

В такси я выясняю, что девочку зовут Алиса. Почувствовав себя в безопасности, она заметно успокаивается:

– А куда мы? – задает вопрос, который ей следовало задать уже давно.

– К врачу. Ты родителям позвонила?

– Зза-чемм? – начинает заикаться, – Не надо! Я не поеду к врачу! Они... они ничего не сделали. И не собирались. И потом... У меня нет родителей, только бабушка. А у нее сердце больное...

Бедное, глупое дитя.

– Тогда зачем тебе одежду порвали? – спрашиваю, а сама закипаю.

Я же видела их, этих лосей. Здоровые. А девчонка... В ней же одни косточки. Пальцем ткни и рассыпется

– Они... – видно, что ей не хочется говорить, но она не знает, как еще можно меня остановить, – Они просто травят. Хотели видео снять, чтобы была без лифчика.

Она смущается, косится на водителя и Матвея.

– У них группа. Там много такого, – продолжает она сбивчиво.

А у меня все внутри замирает – что это за люди растут? Как так можно вообще?

– И учителя ничего не делают?

Тут Алиса грустно улыбается:

– Всем Артем заправляет. Вы же и его видели. И его отца. Учителя – обычные люди. Что они могут?

Вот с этим я не согласна. Нельзя позволять с собой так обращаться.

Девочка молитвенно складывает тонкие ладошки:

– Пожалуйста! Не надо ни к врачу, ни сообщать кому-то! Директор поговорит с ними. А если вмешаетесь Вы, сделаете только хуже. У меня 11 класс, после этой школы, я смогу поступить в престижный вуз, получить специальность, найти хорошую работу. Или меня исключат. Денег на учебу – нет. Поймите это!

Я теряюсь. Очень трудно начинать с нуля. Не у каждого хватит сил. Кто я такая, чтобы решать за нее?

– Ладно. Ничего страшного, если ты сегодня отдохнешь. Директору я позвоню. Куда тебя отвести?

– До метро. Я сама доберусь.

– Адрес назови, где живешь. На метро в другой раз покатаешься.

Поколебавшись, она все же говорит, где живет. Мы завозим ее домой.

Как только Алиса выходит из автомобиля, Матвей говорит:

– Поедем вещи соберем. Ты деньги Пал Санычу сможешь вернуть?

Я тоже думаю, что так будет правильно.

– Думаю да, у меня на кредитке есть.

– Документы из школы не забирай. Посмотреть хочу, чего золотые мальчики стоят.

У меня много сомнений, стоит ли это делать.

Но и... В чем-то Матвей прав.

– Не твоя весовая категория, – решаю выразить часть сомнений.

– Давид победил Голиафа, мам.

Спорить бесполезно.

– Как скажешь, солнц. Собери вещи. Я отработаю и приеду. И жилье поищи.

– Сделаю.

Оставаться у Антонова нельзя в любом случае. Такие благодетели ни мне, ни моему сыну не нужны. Возвращаюсь на работу. Не знаю, что ждет меня вечером. И где мы будем ночевать. Кредитными деньгами пользоваться не хочется. Но другого выхода не вижу.

Открываю дверь своим ключом. С кухни раздаются голоса. Повышенные.

Иду туда.