Богатыри Проснулись

Летом 1381 года у Тохтамыша как раз возникла надобность отправить посла к Московскому князю Дмитрию, которого он решил вызвать в Сарай, чтобы тут потребовать у него повиновения и дани. Вначале он хотел поручить это посольство Карач-мурзе, но, поразмыслив, раздумал: посол должен был по пути нагнать страху на чересчур осмелевший русский народ и беспощадно карать за малейшее проявление

Диван – постоянный верховный совет при великом хане, ведавший важнейшими государственными делами. В Золотой Орде был введен ханом Узбеком и состоял из четырех членов, из которых каждый имел свои определенные функции. По нынешней терминологии это были министры: военный (беглер-бей), внутренних дел (везир), иностранных дел и финансов.

Чамга-Тура – нынешняя Тюмень, Бацик-Тура – Тобольск. И с к е р – город, стоявший недалеко от Тобольска, позже он был столицей сибирских ханов.

Многие географические названия этой области и поныне сохраняют память об этом, напр., – гора Карачи, озеро Карачинское, урочище Карачин, возвышенность Кичик-Карачи и др.

непочтительности к татарам, а приехав в Москву, – разговаривать с Дмитрием так, как говорили с русскими князьями послы Бату-хана. Карач-мурза не годился для этого как по своему характеру, так и по дружественному отношению к Руси и к князю Дмитрию, которого он от Тохтамыша никогда не скрывал, – а потому послом в Москву был отправлен царевич Ак-ходжа, – человек, как казалось великому хану, для этой цели вполне подходящий. Для большей внушительности его сопровождало несколько других ордынских, князей и отряд отборных нукеров, численностью в семьсот человек. По повелению Тохтамыша Ак-ходжа-оглан, прежде чем явиться в Москву, должен был посетить Рязанского и Нижегородского князей, владения которых граничили с Ордой, и под угрозой опустошения их земель потребовать безоговорочного подчинения воле великого хана, даже в случае его войны с Московским князем.

Въехав в Рязанскую землю, ханский посол сразу заметил, что население встречных сел и деревень настроено по отношению к татарам явно неприязненно. Русские крестьяне, видя многочисленность ордынского отряда, внешне держали себя пристойно и почти ничего, к чему можно было бы придраться, себе не позволяли, но глядели угрюмо и зло, на все вопросы отвечали незнанием, повиновались медленно и с явной неохотой.

По пути отстегав кое-кого плетью и приказав своим нукерам сжечь одну деревню, где, при въезде ханского посла, люди стояли в шапках, а на приказание снять их ответили, что «ноне Русь перед поганымишапки не ломает», – Ак-ходжа, сильно раздраженный всем этим, доехал до Рязани и сейчас же потребовал к себе великого князя.

Олег Иванович явился тотчас. Он всего месяц тому назад возвратился на свое княжение, признав себя «молодшим братом» Московского князя и поклявшись «руку его ворогов впредь не держать». Но в то же время он панически боялся татар, чуть ли не ежегодно подвергавших его вотчину жестоким опустошениям, и этот почти суеверный страх перед Ордой был главной причиной всех его политических ошибок, столько зла причинивших Русской земле. Даже теперь, после Куликовской битвы, он не верил в то, что Москва способна успешно защищать Русь от татарских нашествий, а так как его княжество лежало на пути этих нашествий первым, —

Слово «поганый» означало тогда «язычник», как и латинское слово «ра^апиз», от которого оно происходит.

Олег Иванович не хотел рисковать. Он покорно принял разнос от ханского посла, оправдывался как мог и поклялся «всегда быть его пресветлому величеству, хану Тохтамышу, преданным слугой».

Простояв в Рязани четыре дня и получив от Рязанского князя богатые подарки для себя и для великого хана, повеселевший Ак-ходжа тронулся дальше. Но, миновав мордовские земли и вступив в пределы Нижегородского княжества, он сразу понял, что самое неприятное начинается только теперь. За постоянные грабежи и набеги здесь ненавидели Орду особенно лютой ненавистью, но, не в пример рязанцам, нижегородцы обычно в долгу не оставались, отвечая частыми мятежами и беспощадными избиениями татар, проживавших в Нижнем Новгороде или случайно там оказавшихся. Таким образом, особого страха перед Ордой тут и прежде не было, теперь же, – после победы на Куликовом поле, – все были уверены в том, что ее владычеству над Русью пришел конещ А потому появление вооруженного отряда татар, державших себя с еще большей наглостью, чем прежде, вызывало все общее негодование.

В первом же нижегородском селе Ак-ходжу встретили с такой открытой враждебностью, что он приказал бить плетьми всех мужчин, без изъятия, а село разграбить. Но во втором вышло еще хуже. Тут, при въезде татар, все продолжали заниматься своими обыденными делами, словно бы вовсе не видели ни самого посла, ни его треххвостого бунчука, ни нукеров.