Богатырша (СИ)

— Дарен, Дарен! Я же не сплю? Откуда они все взялись⁈ Фу, убирайся! — княжна пнула нескольких крыс, но их не стало меньше. Земля под ее ногами будто пришла в движение, шевелилась и пищала. Княжна перебежала в другой угол темницы, где, как ей казалось, крыс было меньше.

— Нет, не спишь. И другим спать не даешь, — отозвался Дарен уже бодрее.

— Да как тут спать можно⁈

— Теперь я и правда поверил, что ты из княжеской семьи. Изнежилась в своих хоромах. — Пленник как обычно влез в чужой разговор. — Крысы жирные бегают, с мяском. Их можно съесть.

— Есть… Мертвечину? — Ярослава с трудом подавила приступ тошноты. Она всякое в своей жизни видела, но подобную картину даже представлять не хотела.

— Говорят, что слугой Нави станешь, если мертвечину съешь, — предостерег Дарен. — Буренка, надо подумать, когда стоит выбраться отсюда.

— Ярослава я! — взорвалась княжна. — Я. Р. О. С. Л. А. В. А! Запомни уже мое имя!

Княжна принялась с усилием пинать крыс в сторону темницы Дарена, прикрывая нос рукой от омерзительного запаха. Некоторые тушки с отвратным хлюпаньем разбивались о ее сапоги, ошметки их тел разлетались в разные стороны. Хоть так она сможет достать раздражающего навьего прихвостня, который весело провел время с Отрадой.

Неожиданно протяжный скрежет засова темницы, топот тяжелых башмаков и огни факелов прервали хаос, что творился вокруг княжны. Несколько человек быстро приближались к темницам Ярославы и Дарена. Крысы стремительно разбежались от света, оставляя за собой следы из крови и плоти. Стражники не обратили на крыс и толики внимания.

— Ты, — один из стражников, чье имя Ярослава не помнила, но чье лицо казалось знакомым, зазвенел ключами и отворил темницу княжны, — идешь с нами. Малейшее сопротивление, и мы лишим тебя ноги.

Планы побега рухнули в тот же миг.

— Погодите, что происходит? — Ярослава попятилась. Конечно, стражники были не такими крупными, как княжна, но во всеоружии.

— Молчать! Свяжите ее!

Один из стражников ударил Ярославу под колено древком копья, второй грубо схватил девушку за руки, вытянул их вперед и быстро обмотал толстой веревкой. Так же быстро он убрал руки от княжны, будто от прокаженной.

— Следуй за нами.

Веревку дернули. Запястья отозвались болью от врезавшейся в них веревки, заставляя княжну подчиниться и встать. Пока никто не видел, Ярослава спрятала выпавший перстень обратно под рубаху и с мольбой уставилась на Дарена. Тот немигающим взглядом смотрел на спину командующего стражника. Юноша о чем-то очень глубоко задумался, не обратив никакого внимания на княжну. Ярославу это задело. Отчего-то внутри разрасталось чувство, что ее предали.

Ярослава едва успевала смотреть по сторонам. Ее вели очень быстро, будто они куда-то опаздывали. Тяжелая дверь темницы заскрипела и яркие солнечные лучи пронзили темноту. Княжну выволокли под яркое солнце. Стоял полдень. Глаза больно обожгло, а в нос ударил свежий воздух. Голова закружилась от внезапных изменений, но Ярославе даже не дали прийти в себя. В бок ткнули острием копья, подгоняя пленницу. Она почувствовала, как к выступившей крови начала прилипать одежда.

На свежем воздухе оказалось прохладнее, чем в затхлой темнице. Осень пришла в этом году раньше. Зубы у княжны застучали то ли от холода, то ли от невесть откуда взявшегося страха, руки дрожали, ноги подкашивались. Ярослава споткнулась, точно носильщик под непосильным грузом, но смогла удержаться на ногах. Запястья снова пронзила боль.

«Меня вывели из темницы, — начала размышлять Ярослава, пытаясь унять дрожь и хаос даже в мыслях, — и мое чутье подсказывает, что я туда уже скорее всего не вернусь. Сбежать… Сбежать уже не получится. Или же получится? Рвануть прямо сейчас?».

Ярослава подняла голову, щурясь от яркого света. Небо было голубое, редкие облака медленно безмятежно плыли. Теплые солнечные лучи ласкали кожу. Несмотря на прохладу, погода действительно была прекрасная. Прекрасная для прогулки в цветущем поле, но не под надзором тюремщиков.

Ярославу провели по одной улочке, другой, третьей, пока не вывели на главную улицу. Гомон толпы, запахи торговых лавок ударили в уши и нос. Ей стало не по себе. Люди с любопытством и недовольством взирали на пленницу. Многочисленные взгляды пронзали ее тело. Ярослава обернулась и увидела, что толпа двинулась за ними. Кто-то плакал, кто-то что-то бурно обсуждал, но одно оставалось неизменным, презрение и осуждение впились в Ярославу, окутали ее, словно воды глубокого и склизкого болота.

Княжне хотелось уменьшиться до размеров птицы, вспорхнуть в ясное небо, улететь как можно дальше от столь знакомых улиц, которые теперь казались вражеским логовом. Ярослава не сразу поняла, почему на нее так смотрят, за что в нее бросаются проклятиями.

— Убийца! Неблагодарная тварь, убившая нашего Князя-батюшку! — крикнул кто-то.

Толпа, точно воронье над жертвой, подхватила.

— Казнить ее!

— Казнить!

— Отрубить голову!