Богатырская работенка

– Наверное, должен, – согласился со мной уродец. Его пятак печально повис, и в больших выпуклых глазах заблестела тоска-печаль.

– К тебе что, никто и никогда не обращается, совсем-совсем?

– Было пару раз.

– Вот, – обрадовался я. – И что они говорили?

– «Что тебе, зараза, нужно?»

– Это ты мне?

– Или мне? – насторожился Гриша, потянувшись за пистолетом.

– Это вы, босс, мне, – пояснило безымянное существо.

– Что-то я такого не припоминаю… – нахмурил лоб браток. – Я твою зеленую харю первый раз в жизни вижу.

– И все? – уточнил я, предчувствуя утвердительный ответ.

– Все, – оправдал опасения уродец со стальными зубами.

– Ерунда какая-то, – произнес я, поникнув головой. – Так не бывает…

– Да что же ты за тварь такая?! К тебе по-человечески, со всей душой, – не выдержал Гриша.

– Так бы сразу и спросили. Гремлины мы, – сообщило существо.

– Интурист, что ли? – поинтересовался браток. – Индиец.

– Почему индиец? – растерялся я. А у гремлина так и вовсе челюсть отвисла до самой груди.

– Так он сам же сказал, что римлянин, значит из Рима. Вот!

– И?

– Какой ты тупой, студент! Географию в школе лучше учить нужно было. Ведь всем известно, что Рим – это столица Индии.

– Вот как? – только и сумел выдавить из себя я. Хотелось смеяться, но внушительные кулаки братка и его пушка как-то сдерживали это желание.

– Он не римлянин, а гремлинин, – поделился я. – Или гремлин?

– Гремлин, – подтвердило существо. Только откуда ему точно знать, ежели он ни с кем не общается?

– А это что за «ху из ху»?

– Это я и есть, – улыбнулось существо. – Собственной персоной.

– Это сказочный народец, вроде гномов, только они в технике живут, – блеснул я познаниями в области неизведанного.

– Сказочный? – удивился и даже немного обиделся гремлин.

Гриша задумался, потом звонко хлопнул себя по лбу и принялся суматошно шарить по карманам.

– Что-то потерял?

– Мобильник. Хочу этого гремлина заснять.

Отыскав мобильный телефон, браток навел на зеленовато-голубого персонажа городского фольклора глазок объектива и произнес:

– Скажи «сы-ы-ыр».

– Чи-из! – растянул рот в улыбке до ушей гремлин.

Сделав несколько кадров, Гриша углубился в дебри телефонного меню.

Мобильник пискнул, протестуя в силу своих возможностей.

– Показывает, что сигнала нет, – сообщил браток.

– Ну так мы же под землей.

– Да все равно – покрытие здесь хорошее, должно брать… Ладно, пошли. Нечего здесь торчать. Я проголодался.

– А он?

– Слышь, ушастый, ты чего хотел?

– Возьмите меня с собой, – заискивающе улыбаясь, попросил гремлин.

– Какие проблемы? Пошли. А называть его я буду Чебурашкой.

– Почему? – удивился я. – Он же совсем не похож на приятеля крокодила Гены. У того уши огромные, как блины на Масленицу, да и шерсть коричневая. А у этого-то сине-зеленая…

– Ну мало ли что не похож… Эй, ушастый, хочешь быть Чебурашкой?

– Н-н-не знаю.

– Короче, ты апельсины любишь?

– А что это? – вытаращил глаза гремлин.

– Ну овощ такой, – показал сжатую в кулак руку Гриша. – Представил?

Пятак отрицательно качнулся из стороны в сторону.

– Апельсин – это плод.

– А в ухо? – повернулся ко мне браток.

– Овощ – так овощ, – поспешно согласился я.

– Ну что, любишь апельсины? Нет?! Ну и фиг с тобой! Будешь Ушастым… а нечего выделываться было. Апельсины он не любит…

– Пойдем, – предложил я.

– И то дело, чего тут торчать? – согласился браток.

И мы пошли. Хотя больше всего наш способ передвижения напоминал гибрид бега с препятствиями и альпинистского восхождения. Подземелье оказалось изрядно разрушенным. Да и чего иного ожидать при общем состоянии замка. Руины. В таких даже привидения не водятся.

– Здесь боковой ход, – сообщил Гриша, направив луч фонарика телефона в темный зев тоннеля. – Он куда-то в сторону ведет.

– Но недалеко, – предупредил гремлин, прекрасно видящий в темноте.

На всякий случай решив проверить его, мы через несколько шагов уткнулись в завал. Проход наглухо закупорен массивными валунами. Тут без специального оборудования не разгрести, да и обвал можно вызвать.

Пришлось вернуться к главному ходу и продолжить движение, ежеминутно рискуя сломать ногу или набить шишку. Выше всего риск, понятное дело, у меня. Поскольку гремлин наделен ночным зрением, а у Гриши фонарик, и мои ноги его мало заботят.

– Ох, и длинный же туннель, – пожаловался гремлин. – У меня уже лапы болят.

– Пришли, – остановился шедший первым браток.

– Куда?

– Тупик.

– Действительно тупик, – согласился я, ощупывая потрескавшуюся кладку, состоящую из грубо обтесанных камней различного размера. – Но должен же здесь быть выход…

– Должен, – не стал спорить Гриша, – но его нет.

– Может здесь дверь с секретом… Нужно нажать на какой-нибудь кирпич и она откроется.

– Да нет здесь никакого выхода, – махнул рукой браток. – И как назло, связи нет.

Его мобильный телефон уперто высвечивал отсутствие сети.

– И куда теперь? – спросил гремлин.

– Кто куда, а я пиво пить, – заявил Гриша, решительно обратив стопы вспять.

Пришлось последовать за ним. Не оставаться же в темноте и одиночестве…

Надежды отыскать скрытую дверцу у меня не было. Скорее уж ступеньки наверх находятся за завалом бокового ответвления.