Богатырские фамилии

Снова солдат понравился:

- Сталинградец?

- Так точно, товарищ командующий.

Посмотрел на орден. Опять на солдата. Признал солдата.

- Никак, орден тебе вручал?

- Так точно, товарищ командующий.

Похлопал Чуйков солдата по плечу, посмотрел на него внимательно. Гимнастёрка. Пилотка. Ремень. Строен солдат. Подтянут.

- Хорош, - хвалит Чуйков. - Хорош. Гвардеец. Сталинградский орёл!

Сказал про орла, глянул на ноги. На гвардейские ноги. Истрепались, исхлестались на дальних дорогах солдатские сапоги. Вот-вот - и совсем развалятся.

Вслед за генералом Чуйковым посмотрел и ротный на солдатские сапоги, посмотрел и взводный. Старшина из хозяйственной части глянул: да, не гвардейские сапоги.

Обратился генерал Чуйков к солдату с укором:

- Что же это у тебя, брат, сапоги такие? Дрянь сапоги!

Повернулся к офицерам, к старшине и им:

- Дрянь сапоги.

- Так точно, дрянь, - ответили офицеры.

- Так точно, дрянь, товарищ командующий, - ответил старшина.

Все повернулись, смотрят на солдата. Вытянулся солдат по команде «смирно». И вдруг:

- Никак нет, товарищ генерал.

- Что никак нет? Дрянь, говорю, сапоги.

- Никак нет. Отличные сапоги, товарищ командующий, - опять о своём солдат. Подтянулся, руки по швам: - Сталинградские, - произнёс.

- Так точно, товарищ генерал, - подтвердили ротный и взводный, сталинградские.

- Не желает менять, - сказал старшина.

- Сталинградские?!

Улыбнулся Чуйков, улыбнулись другие солдаты.

- Ну что ж, шагай, молодец, - произнёс Чуйков.

- Слушаюсь, - ответил солдат, хлопнул рукой по голенищам сапог, сказал: - Разрешите доложить: до Берлина хватит.

Тронулась рота в путь. Посмотрел генерал Чуйков вслед солдатам, на бодрый вид, на твёрдый шаг, произнёс:

- До Берлина? Если надо, дальше нашей силы хватит.

«АХ!»

Дюринсгоф - один из маленьких городков недалеко от Берлина. Не ожидают здесь русских, не верят в стремительный наш прорыв.

И вдруг, как снег на голову, оказались у городка советские танки. В короткой схватке разбили они зацепившихся здесь фашистов. Проходят по городу танки.

Отбросили танкисты бронированные люки, выглядывают, смотрят на улицы. В одной из машин лейтенант Андрей Мельник. Проходят танки по улицам вдоль домов. Читает Мельник вывески на зданиях и магазинах: «Аптека», «Хлеб», «Идеальное молоко». А вот и ещё одна вывеска: «Телефонная станция».

Прочитал лейтенант, что-то в уме прикинул.

- Стой! - крикнул механику.

Притормозил танк, чтобы другим не мешать, отъехал в сторону.

Вышел из танка лейтенант Мельник, побежал к телефонной станции. Бежит, что-то озорное, видать, придумал. Уж больно лукаво глаза блестят.

Вошёл Мельник в помещение станции. У аппаратов сидят две девушки-телефонистки. Увидели телефонистки советского офицера. Обе:

- Ах!

И тут же упали в обморок.

- Не бойтесь! - кричит лейтенант. - Не бойтесь!

Подошёл к одной, подошёл ко второй, привёл и одну и вторую в чувство. Открыли телефонистки глаза, смотрят искоса на советского лейтенанта.

Улыбнулся Мельник, говорит по-немецки. А надо сказать, что знал он немецкий язык отлично:

- Соедините меня, любезные медхен (то есть девушки), с Берлином.

Только сказал, как телефонистки снова:

- Ах!

И снова упали в обморок.

Пытается лейтенант Мельник опять привести их в чувство. Не получается. Не приходят телефонистки в себя. В глубоком лежат испуге. Подумал-подумал Мельник, решил сам вызывать Берлин. Попробовал, и сразу удача. Послышался в трубке голос:

- Слушает вас Берлин.

- Примите телефонограмму, - говорит Мельник.

- Готова к приёму, - отвечает берлинская телефонистка.

Диктует Мельник:

- Коменданту Берлина генералу Вейдлингу. Записали? - спрашивает у телефонистки.

- Записала, - отвечает телефонистка.

- Ожидайте в Берлине. Скоро будем. Готовьте квартиры. Записали?

- Записала, - отвечает телефонистка.

- С гвардейским приветом, - продолжает диктовать лейтенант. Телефонограмму передал командир взвода советских танков лейтенант Мельник.

Только произнёс лейтенант эти слова, как в трубке:

- Ах!

И замолчала трубка.

- Алло! Алло!

Не отзывается трубка.

Ясно лейтенанту, что и в Берлине медхен тоже упала в обморок.

Сдвинул лейтенант на затылок танкистский шлем. Улыбнулся, побежал к выходу. Вернулся к своим.

- Что там? - обратились к нему с вопросами.

Улыбнулся танкист лукаво:

- Да так… Знакомой одной звонил.

СМЕРТЬ КОМИССАРА

Майор Пётр Кузьмич Немченко был заместителем командира танкового батальона по политической части.

Любили танкисты своего комиссара. И танком владеть, управлять умел. И автоматом владел, и из пистолета стрелял отлично.

И орденов у замполита - хоть грудь ты ему расширяй. «Кузьми-чом» называли солдаты его ласково. Только и слышится: «наш Кузьмич», «у нашего Кузьмича», обратись, мол, к «нашему Кузьмичу».

Любопытно танкистам, кем же был комиссар Немченко до войны.

- Товарищ замполит, кем вы были до войны? Улыбается Немченко:

- Коммунистом!

- А по профессии, по профессии?

- Коммунистом,- отвечает Немченко.

- Так это же не профессия.

- Профессия, профессия,- улыбается Немченко.- Это ведь как смотреть...