Богатырские фамилии

Тяжёлые вести приходят с фронтов. Гитлер приходит в бешенство. Страшен фюрер в такие минуты. Глаза вот-вот, кажется, вылезут из орбит, на руках надуваются вены. Бегает Гитлер по комнате. Пробежит, остановится. Пробежит, остановится. И кричит, и кричит, и кричит. Эти крики словно удар хлыста. Цепенеют от них приближённые. Вжимают шеи в тугие армейские воротники. Готовы, как снег, растаять.

Особенно грозен был Гитлер тогда, когда пришло сообщение, что советские войска прорвали фашистскую оборону у Зееловских высот на Нейсе и на Одере.

- Измена!.. - кричал Гитлер.

- Трусы! Тупицы!.. - клял своих генералов.

- Расстрелять виновных! - Через минуту: - Нет, повесить! - Ещё через минуту: - Нет, расстрелять, а затем повесить…

И снова:

- Предатели!..

- Трусы!..

20 апреля 1945 года в подземелье отмечался день рождения фюрера. Нерадостен этот день - всё ближе и ближе подходят к Берлину русские. Сидит фюрер в кресле. Размяк, раскис. Опустил голову, не шевельнётся. Приходят приближённые, поздравляют Гитлера. Удаляются, словно тени. Крутятся возле Гитлера слуги и адъютанты. Чем отвлечь от недобрых дум, чем угодить - не знают.

Вдруг оттуда, сверху, послышались залпы. Один, второй, третий. Это советская артиллерия открыла огонь по Берлину. Все подняли головы вверх, застыли.

Встрепенулся Гитлер. Тоже голову поднял:

- Что там?

Не хватает ни у кого мужества сказать, в чём дело. Стоят, друг на друга искоса смотрят. А потом все вместе - на адъютанта Гитлера генерала Бургдорфа. Не растерялся Бургдорф, вышел вперёд:

- Салют, мой фюрер! В вашу честь, мой фюрер!

Оживился Гитлер. Встал. Подтянулся. Руку за борт пиджака закинул.

Снова небо взорвали залпы.

Война подошла к Берлину.

«МЫ В БЕРЛИНЕ!»

21 апреля 1945 года советские войска штурмом ворвались в Берлин.

Родом они полтавские. Пётр Кириенко и Стась Кириенко - отец и сын. Вместе ушли на войну из дома. В первые дни войны. Оказались вместе в части одной, в роте одной и во взводе. Вместе дороги и боли военные мерили. Вместе ходили в атаку, в разведку. Вместе мечтали о нашей победе.

- Быть нам, сынку, в Берлине. Быть нам в Берлине, - говорил Кириенко-отец.

А было это тогда, когда шагали солдаты от Берлина в обратную сторону. Тысячи вёрст до Берлина.

Под Сталинградом мечтали они о Берлине. Затем в боях под Курском. Затем - на Днепре.

Стась Кириенко молод, безус. Пётр Кириенко солдат с заслугами. В первой мировой войне воевал. В гражданской войне воевал. Ранен. Контужен. Осколки снаряда в теле хранит как память.

Пётр Кириенко и Стась Кириенко, словно орёл с орлёнком. Поучает солдатской премудрости молодого солдата бывалый.

- Быть нам, сынку, в Берлине. Быть!

Ранило как-то Стася осколком в грудь. Вынес отец Кириенко сына из самого пекла боя.

Контузило как-то Стася. Привалило землёй в окопе. Руками разгрёб Кириенко-отец обвал. Снова сына унёс от смерти.

Шагают солдаты путями войны. Мужает Стась Кириенко в боях и походах. Был молодым птенцом, а нынче и сам летает.

Медали заслужили отец и сын. Вскоре к медалям пришли ордена. С орденами почёт и слава.

Наступает Советская Армия. Отвоевали Кириенки и Дон и Донбасс. Принесли свободу родной Полтавщине.

- Дойдём до Берлина! Быть нам в Берлине!

Перед бойцами широкий Днепр.

На Днепре при переправе совершилось непоправимое. Сразила фашистская пуля Петра Кириенко.

Помирает отец-солдат:

- Сынку, дойдём до Берлина. Сынку…

Дальше шёл Кириенко Стась. Походом, боями прошёл Украину, Польшу, и вот ворвались наши войска в Берлин.

Стоит солдат на берлинской улице. Смотрит на небо, на громады домов. Отвлёкся солдат от боя. Неужели и вправду солдат в Берлине? Слышит отцовский голос:

«Сынку, дойдём до Берлина. Сынку…»

Вспоминает отца солдат. Шепчут солдатские губы:

- Батька, батька, ты слышишь меня? Я в Берлине. Я в Берлине… Мы в Берлине! - кричал солдат.

Лежит перед ним Берлин. Склонил перед ним колени.

Стоял недвижно минуту солдат. Затем встрепенулся. Подошёл к стене соседнего дома. Штыком по извёстке вывел, словно печать поставил: «Пётр Кириенко, Стась Кириенко, апрель, 1945 год».

КАЖДАЯ УЛИЦА ДЫШИТ СМЕРТЬЮ

Берлин огромный город. 600 тысяч домов в Берлине. Каждая улица дышит смертью.

Возвели фашисты на улицах баррикады, завалы, заграждения. Минные поля прикрывают подходы к завалам. Пулемёты простреливают каждый клочок земли.

Каждый дом в Берлине стал настоящей крепостью. Каждая улица - полем боя.

На одной из берлинских улиц завал оказался особенно прочным. Из железа, из стали, из каменных плит возвели здесь завал фашисты. Штурмовала завал пехота. Не прорвались вперёд стрелки. Лишь гибнут в атаках зазря солдаты. Подошли к завалу советские танки. Открыли огонь из пушек. Пытаются в завале пробить проход. Нет достаточной силы в снарядах, в танковых пушках. Стоит, как стена, завал. Преградил он дорогу пехоте, танкам. Застопорилось здесь продвижение.

Смотрят солдаты - пехотинцы, танкисты - на железо, на камни, на сталь:

- Подрывников бы сюда, сапёров.