Богатырские хроники

Мы остановились. Всадники направились в нашу сторону и остановились невдалеке. Их было человек пять, и выглядели они так, как будто не знали, что им делать. Не знаю, что уж подтолкнуло меня, но только я выехал вперед, поднял руку и замер. Они замерли тоже. Я разглядывал их. Они выглядели неуверенными. Не оттого, что увидели трех вооруженных всадников. они чувствовали действие враждебной Силы. Медлен-но, шаг за шагом, я стал продвигаться к ним, пока не приблизился настолько, что они могли легко слышать мой голос, а Илья с Алешей — нет.

— Именем Крепости! — сказал я хрипло. — Властителю Крепости: Добрыня зовет к Идолищу. Началась волчья охота.

Они не шевельнулись, только пристально смотрели на меня, а потом разом поворотили коней и понеслись на запад, прочь от Идолища, в степь.

— Что ты сказал им? — полюбопытствовал Алеша.

— Он сказал, что мы им наломаем бока, — расхохотался Илья.

Я ничего не отвечал.

Потом мы держали совет. Идолище оказался твердым орешком. Но уходить несолоно хлебавши было нельзя. Судя по всему, наши опасения оказались правильны. Оплот направлял теперь свою Силу против Русской земли. Идол действительно был повернут на северо-запад сравнительно недавно. Мы сошлись, что здесь, конечно, не обошлось без Волхва. Надо было ночевать в степи, а утром снова возвращаться к Идолищу и вести переговоры. Я ничего не сказал про Крепость. Во-первых, я не знал, сдержит ли Властитель Крепости свое слово, а во-вторых, я не хотел, чтобы о моих делах с Крепостью заговорили прежде, чем это станет совершенно необходимым (хотя Алеша и услышал что-то, пока я был в бреду).

Мы ехали еще долго, но Сила все не ослабевала. Небо было затянуто мглой, как это обычно и бывает ночью над местами, где разлита Сила, над Оплотами, но мне показалось вдруг, что наши кони ходят по кругу.

Илья чертыхнулся. Он думал то же самое. Алеша, не колеблясь ни мгновения, сказал, что мы правы. Что было делать дальше? Кони были утомлены. Мы едва Держались на ногах. Что было бы проку завтра от трех Усталых богатырей? Мы решили заночевать здесь, хотя Каждый ночующий под Силою очень рискует.

Мы разделились на стражи и бросили жребий. Мне Выпало сторожить первому. Илья и Алеша быстро заснули. Я шагал кругами во мгле, вспоминая мглу, которую я видел в окрестностях Крепости восемь лет назад, и убеждаясь в том, что Сила Оплотов идет из одного источника. Я думал о доме. Теперь меня ждали двое. Вправе ли был я привязывать к себе еще одного человека? Богатыри, за редким исключением, не заводили семей. И так кошмаром для меня было, что Волхв доберется до моей матери. Теперь он мог мстить уже двоим…

Внезапно я услышал мягкие шаги.

— Тревога! — закричал я.

Илья и Алеша вскочили на ноги. Долго мы сидели во мгле, но не слышали решительно ничего.

Они уснули. Я вглядывался в темноту, как мог, напрягал свою Силу, но ее побивала здешняя. Зачем мы отважились на этот подвиг, спрашивал я себя, не было ли это самонадеянностью? И вдруг под окнами моего дома в Киеве теперь слышны такие же шаги? Чем смогут они защититься? Чан с ядовитым отваром? Женщина лечит лучше, чем мужчина, но отбить удар мужчины она не может. Шаги.

— Тревога! — снова закричал я.

Посидев во мгле некоторое время, Илья широко зевнул и сказал:

— Метится тебе что-то, Добрыня. Может, это твоя Сила шагает.

— Давай я постерегу, — предложил Алеша.

Я плохо спал, сны были тяжелые — какая-то опасность дому. Я чувствую ее, но не могу двинуться с места, а мать и Маринка — спят.

Алеша будил нас трижды. Ему тоже слышались шаги. Пожалуй, я никогда не видел его таким встревоженным. Когда на стражу заступил Илья, Алеша наклонился ко мне и сказал:

— Нам лучше не спать. И вообще — больше ни одной ночи здесь.

Я кивнул, но почти тут же заснул, как если бы сон накрыл меня неожиданно с головой. Я спал, наверно, довольно долго, а потом стал стонать и метаться: Учитель и Маринка склонялись надо мной и кричали: «Добрыня! Добрыня!» С невероятным трудом я проснулся. Первое, что я увидел, — мечущегося во сне Алешу, второе- спокойно спящего Илью, третье — полчище всадников, неслышно двигавшихся на нас с востока в предрассветной мгле.

— На коней! На коней! — закричал я, хватаясь за меч.

Алеша тут же вскочил и в мгновение ока все понял. Мы подхватили Илью и бросились к коням. Всадники, поняв, что их план удался не вполне, пришпорили коней и понеслись во весь опор. Мы едва успели вскочить в седла.

— На запад! — крикнул я, и мы понеслись на сизое небо.

— Давайте драться! — закричал Илья.

— Их сотня! — крикнул Алеша. — Прочь отсюда!

Сзади засвистели стрелы. Неожиданно боль пронзила мою ногу, но это была странная рана: я стал терять сознание.

— Скачите, — успел проговорить я. — Отравленная стрела.

Последнее, что я помню, — Илья и Алеша поддерживают меня с боков, а я валюсь в темноту.

Глава двадцать первая

Темнота. Кромешная темнота. Я вытягиваю руку перед собой — и не вижу ее. Я подношу пальцы к глазам — и не вижу их. Может быть, меня ослепили? Да: спящий Илья, бегство, стрела, яд. Я моргаю. Я не знаю, что это такое — темнота или слепота.