Богдан Хмельницкий

Де Брежи снова согласно склонил голову. Было сказано все, что нужно сказать. В тот же день вечером он сообщил о своей встрече и разговоре Мазарини: «Этими днями был в Варшаве один из старшин казацкой нации, полковник Хмельницкий, о котором я имел честь писать, вашей эминенции. Он был у меня, я имел с ним два разговора. Это человек образованный, разумный, сильный в латинском языке. Что же касается службы казаков у его величества, то если войны с турками не будет, Хмельницкий готов помочь мне в этом деле».

Возвратившись из Варшавы в Чигирин, Хмельницкий через некоторое время подался на Запорожье, где встретился со своими друзьями молодыми полковниками Иваном Сирко и Солтенко, а также с Ганжой, Чарнотой, Нечаем, Кривоносом. Разговор шел о предложении французского правительства. Было ясно, что обратилось оно к казакам не от хорошей жизни и ждут их тяжелые бои. Это казаков не страшило, но если они уйдут во Францию, что будет здесь, на Украине? Татарские набеги продолжались. Польские жолнеры, размещенные в основном по городам, сейчас грабят и насилуют, а когда уйдут из родных мест казаки, и вовсе не будут знать удержу. Однако, подумав и поразмыслив, пришли к общему мнению, что стоит послать несколько отрядов казаков испытать свое военное счастье во Франции.

В марте 1645 года Богдан вместе с Сирко и Солтенко через Гданьск отправился во Францию.

Их принял не кардинал, как рассчитывал Богдан, а его советник де Гелье и секретарь патер де ля Ривера. Это обидело Хмельницкого, и он «надумал» возвращаться домой. Так же рассудили и его казацкие побратимы. Узнав об этом, де Гелье всполошился, пообещав все вскорости устроить. Казаки решили остаться, занялись осмотром Парижа, а главное, знакомством с организацией и оснащением армии. Увиденное поразило их. Что стоит запорожская голытьба, несмотря на храбрость и казацкую смекалку, против сильно вооруженного, закованного в сталь европейского войска, думал Богдан. Если удастся сговориться с французами, придется решать и вопрос о вооружении казаков. Казаки гуляли по Парижу, любовались дворцами, мостами и в то же время удивлялись грязи парижских улиц, на которые прямо из окон хозяйки выплескивали помои и выбрасывали всякую нечисть. Стоявшую на них удушливую вонь не могли выдуть никакие ветры.

Как всегда, Богдан не мог долго жить без дела. Сразу же решил заняться любимым делом — чтением книг. Случайно нашлись: «Учебник для осады крепостей», «Инструкция для артиллерии», произведения Юлия Цезаря «Записки о галльской войне», «Записки о гражданской войне»…

После прочтения «Записок» Цезаря Хмельницкий несколько дней ходил под их впечатлением, на многое, происходящее вокруг, стал смотреть по-иному. Взоры его были устремлены на Англию, где не утихала война между королем и парламентом, в которую были втянуты все сословия английского общества. Первоначально перевес был на стороне короля. Поддерживавшие его феодалы были воинами-профессионалами, и их кавалерийские отряды состояли из дисциплинированных и опытных бойцов, в то время как на стороне парламента воевало народное ополчение, плохо организованное и вооруженное. Командиры ополчения вели войну вяло, неумело, рассчитывая на примирение с монархом.

Хмельницкого увлек образ командира повстанцев Оливера Кромвеля, который собрал отряд из крестьян, ремесленников и других представителей мелкой буржуазии, а также суровых и страстных кальвинистов. Отряд стал основой новой буржуазной армии. Хмельницкий изучал организацию армии Кромвеля, восхищался ее высокой боевой подготовкой, железной дисциплиной, а главное — полководческим искусством самого Кромвеля, который 2 июля 1644 года блестяще разгромил армию короля под городом Йорком. Хмельницкий внимательно изучил сражение. Армия короля потеряла в этой битве шесть тысяч человек да еще 25 орудий, а парламентские войска — всего полторы тысячи. Стороны действовали в линейном боевом построении, но исход сражения решили маневры и атаки конницы Кромвеля по флангам и тылу противника. Большую роль сыграл и специально выделенный резерв. Да, тут было чему поучиться.

В один из светлых апрельских дней, когда после дождя лучи щедрого солнца заливали Париж, их позвали к секретарю кардинала патеру де ля Ривере, который повел их к Мазарини. Эта встреча была в большей степени похожа на взаимные смотрины, чем на деловое решение вопроса. За показной любезностью и учтивостью кардинала просматривался четкий расчет: что можно получить от этих фантастических «казаков», которых так настойчиво рекомендовал ему де Брежи?

После аудиенции прямо из дворца Мазарини казаков повезли в Фонтенбло, городок к югу от Парижа, где размещалась загородная резиденция французских королей.