Богдан Хмельницкий

Боясь народного гнева, усиливает свои войска шляхта на Украине. Они пополняются большим количеством наемников. Кроме того, каждый магнат собирал собственные отряды, которые во многих случаях, как, например, у князя Иеремии Вишневецкого, были довольно значительными.

Руководство всеми правительственными войсками на Украине в борьбе против восставшего народа было сосредоточено в руках коронного гетмана Николая Потоцкого и его помощника — польского гетмана Мартина Калиновского.

20 февраля 1648 года Потоцкий обращается с ультиматумом к восставшим: «Предостерегаю всех тех, кто пребывает у Хмельницкого, и напоминаю, чтобы вы ушли из этого своевольного сборища и, схватив самого Хмельницкого, отдали его в мои руки. Знайте, что если вы не исполните моей воли, я прикажу отобрать все ваше имущество в волостях, а ваших жен и детей вырезать». В ультиматуме Потоцкий стращал восставших выступлением против них татарских и русских войск, что было явной провокацией. Когда же запугивание не помогло, он приказывает полковнику Каневского реестрового полка выступить на Запорожье и подавить восстание казаков, а Хмельницкого убить. В помощь ему он придает войсковые силы реестровых Чигиринского и Переяславского полков.

Потоцкий издает универсал о сборе всех коронных войск, находящихся на Украине, в Баре. Стянувшись там, они двинулись в Черкассы, где к ним должны были присоединиться магнатские хоругви. Чтобы выиграть время, Потоцкий отправляет к Хмельницкому своих посланников с предложением сдаться, а взамен обещает вернуть хутор Субботов и гарантирует безопасность.

Хмельницкий хорошо знал цену этим заверениям. Он принимал гетманских послов и тут же отправлял их с требованиями отвода польско-шляхетских войск с Украины, ликвидации «Ординации» 1638 года, устранения из Запорожского реестрового войска всех польских шляхтичей. Он знал: гетман ни за что не согласится на это, но Богдану нужно было также выиграть время.

С той поры, когда Хмельницкий решился на открытое выступление против шляхты, он словно сбросил с себя какую-то страшную тяжесть, которая всю жизнь давила и не давала расправить грудь и вздохнуть в полную силу. Теперь он знал, как будут поступать люди, жизнь и будущее которых ныне связаны с ним, зависят от его решений. Знал он также, как будет действовать его старый знакомый коронный гетман Потоцкий. Все, что сейчас делает Потоцкий, подчинено одному: выиграть время, чтобы собрать войско и ударить по Запорожью. С этой целью он и прислал к нему своего любимца, знавшего, как выражался о нем Потоцкий, все «казацкие гуморы», ротмистра Ивана Хмелецкого и полковника Кричевского, надеясь, что, будучи старыми знакомыми Хмельницкого и «многих его казаков, они сумеют удержать их от выступления».

С этими послами, как и с их предшественниками, разговор шел все о том же. Выпив добрую кварту горилки и закусив чем бог послал, Хмелецкий начал убеждать Хмельницкого:

— Даю честное слово, что волос не упадет с твоей головы.

Хмельницкий, усмехаясь, доливал Хмелецкому горилки и уже в сотый раз отвечал гетманскому посланцу:

— Я не мятежник и замыслов враждебных не имею, а бью челом его милости краковскому пану: во-первых, чтоб он выступил с войском с Украины, во-вторых, чтоб он сменил с начальства над казаками ляхов, которые теперь находятся на командных должностях, ибо ляху не следует старшинствовать над казаками, а в-третьих, чтоб уничтожил постановления, обидные для казаков, чтоб они могли свободно пользоваться всеми правами, дарованными королем и его предшественниками. А без того я тоже на волос не отступлюсь.

Хмелецкий уговаривал Богдана, люто ругался для убедительности, но тот стоял на своем. Кричевский отмалчивался и лишь налегал на горилку. Он не верил Потоцкому и не хотел подводить своего друга, лишь передал вести о семье да призывал к разуму, чтобы не лилась понапрасну кровь.

Хмелецкий, видя, что их разговор с Хмельницким ни к чему не приводит, попросил созвать казацкую раду и этим окончательно завел переговоры в тупик. На раде послов Потоцкого встретили неприветливо. Послы, как писал неизвестный мемуарист, «наслушались суровых голосов и криков». Когда Хмелецкий предложил восставшей старшине отойти от «мятежа» и таким образом предать восстание, обещая, что с их головы и волос не упадет, присутствующие ответили на его слова взрывом негодования.

Пришлось послам уезжать, ничего не добившись. Проводив их, Хмельницкий снова возвратился к неотложным делам, которые захватывали его целиком и требовали немедленного решения. Запорожье готовилось к войне. Кроме острова Буцкого, по всем правилам военного искусства укреплялись другие острова и пункты, прикрывались подступы к Сечи с севера.

Зная, что Потоцкий пытается опорочить его перед русским царем и другими возможными союзниками, Хмельницкий старался установить контакты с Москвой. Желая укрепить давнюю дружбу и договориться о дальнейшем сотрудничестве, связался с донскими казаками, послал представителей с дружескими заверениями и просьбой о помощи к крымскому хану.