Богдан. Защищая жизнь

Кое-как разделавшись лишь с половиной объема работы, откидываюсь на спинку кресла. Когда я только узнала, что беременна, беспокоилась о том, как я буду совмещать работу и ребенка? Я не хотела выпадать надолго, сидя в декрете. Но сегодня… сегодня я не чувствую беспокойства по этому поводу. Мне уже не кажется, что я буду так сильно скучать по работе. Мне хочется, обратиться внутрь себя, прислушиваться больше к своим новым желаниям. Хочется наслаждаться беременностью, стать мягче. Для Богдана. И нашего малыша.

Нашего…

Раньше это был только мой ребенок. Я так чувствовала. Но теперь во мне бушуют новые эмоции. Я знаю, что во мне растет частичка Богдана. Теперь можно себе позволить представлять, на кого из нас будет похож малыш? Теперь вообще можно позволить себе радоваться и наслаждаться, а не переживать. Не жить в страхе или сомнениях.

Весь день мы с Богданом пытаемся дозвониться до Андрея. Но безрезультатно. Сегодня впервые в жизни я ухожу с работы не позже и даже не вовремя, а пораньше.

Меня переполняет радость от осознания, что мы с Богданом вместе. Что скоро у нас будет малыш. Но также не отпускает тревога за Андрея. Почему он сбрасывал звонки? Где пропадает весь день до самого вечера? Он отреагировал так болезненно на новость, что не станет отцом? Или у него есть какие-то другие причины помимо этого, избегать нас?

Его телефон все еще полностью отключен. Богдан звонил и сказал, что по-прежнему не может его найти.

Со всеми этими мыслями я совсем не могу сосредоточиться на работе. Так что я просто встаю и ухожу, попросив Богдана встретить меня. Когда я выхожу на улицу, он уже ожидает меня у самой двери.

— Не нашел его? — спрашиваю его.

— Как ты себя чувствуешь? — одновременно со мной произносит он и отрицательно качает головой.

— Все хорошо. Я чувствую себя как всегда, — отмахиваюсь. — И что нам теперь делать?

— Ты только не волнуйся. Мы что-нибудь придумаем. Давай сейчас заедем в дом к парням, я соберу кое-что из своих вещей. Ты же не против, что я переберусь к тебе? — он потирает переносицу. — Извини. Я должен был сначала спросить и вообще…

— Богдан. Ты же сам сказал, мы семья. К тому же, мне казалось, ты и так уже перебрался ко мне.

— Ну, я думал, это временно. Из-за того, что я был занят и поздно освобождался. Но сейчас мне не нужно никого охранять и…

— Остановись! Я официально заявляю, что хочу… нет, просто требую, чтобы ты переехал ко мне! — с улыбкой перебиваю его и привстаю на цыпочки, закрывая его губы своими.

******

— Чили не приходил? — Богдан спрашивает Матвея, развалившегося на диване в гостиной, когда мы входим в дом.

— Нет. Его так и не было.

— Где же он может быть? Он не берет трубку с самого утра, — я сильнее сжимаю руку Богдана. Видимо, он совсем не хорошо воспринял новость, что не он отец. А, что если с ним случилось что-то?

— Если увидишь его, сообщи, — Богдан обращается к этому небритому, устрашающего вида, но все же с какой-то притягательной аурой плохого парня «Беркуту».

Я скромно присаживаюсь на противоположный край диванчика в ожидании Богдана и время от времени поглядываю на него. Он продолжает полулежать на подушках перед телевизором, засунув свою огромную лапищу под пояс серых спортивных штанов, с таким видом, как будто у него нет никаких проблем в целом мире.

Интригующий персонаж. Но мне немного некомфортно от его энергетики. Я с облегчением вздыхаю, наполняясь теплыми чувствами и радостью, когда Богдан возвращается через десять минут в гостиную с большой спортивной сумкой.

Когда мы выходим из дома, на подъездной дорожке сталкиваемся с высоким брюнетом. Его трехдневная щетина и пронзительные глаза могли бы разбить сердце не одной девушке, если бы не кольцо на безымянном пальце.

— Марк! Ты не знаешь, где может быть Чили? Мы весь день не можем до него дозвониться.

Так вот какой он Марк, про которого Андрей рассказывал!

— А в чем дело? — Марк крепче обхватывает коробки в его руках, в которых судя по надписям находятся системы видеонаблюдения. — Слушай, помоги мне занести в дом эти новые камеры.

— Результат теста показал, что не он отец ребенка. Теперь он исчез, — объясняет Богдан, когда мы снова заходим в дом. — Куда он мог пойти?

— Даже не знаю. Хотя… Погоди! — восклицает Марк. — Кажется, я понял, где он может быть. Он всегда приходит туда, когда ему плохо.

— Кажется, я тоже понял! И почему я сразу не догадался! — Богдан хлопает себя по лбу. — Поехали! — он быстро целует меня в висок и тащит к двери.

— Где же он?

— По дороге расскажу!

******

Через полчаса мы оказываемся на месте. Сумерки уже начали опускаться, и мы не сразу замечаем одинокую фигуру, сидящую на ступеньках старого крыльца казенного учреждения. Пробираясь между песочницей и качелями, мы подходим ближе и по очертаниям массивных плеч и лихой челки я безошибочно узнаю Андрея.

Присаживаюсь рядом на ступеньку и кладу руку на его колено.

— Андрей, а мы тебя обыскались, — негромко начинаю. Он не отвечает, когда мы переглядываемся с Богданом. — Поехали домой.

— Я уже дома, — он машет рукой в сторону трехэтажного здания, не поднимая головы.