Богдан. Защищая жизнь

— «Расмус-бродяга» Астрид Линдгрен. Мне подарил ее Лазарь Моисеевич. Это был самый лучший подарок за все мое детство. Я перечитывал ее десятки раз.

Не знаю, что и сказать. Лишь крепче сжимаю его колено. То ли от разгулявшихся из-за беременности гормонов, то ли от его слов, на моих глазах вновь выступают слезы. В детстве я читала эту книжку о круглом сироте, сбежавшем из приюта, когда оставаться там стало невыносимо.

Это последняя капля. Я в секунде от того, чтобы разреветься, когда резкий оклик Андрея разрывает воздух.

— Афина! Встань немедленно с этих бетонных ступенек! Не хватало еще застудить моего крестника!

— Я встану, если ты поедешь с нами домой! — настаиваю я, шмыгая носом.

— Поеду, поеду. Куда я денусь? — ворчит он, поднимаясь со ступенек, и помогает мне встать. — Как там поживает мой крестник? — спрашивает он, глядя на живот. — Чем мама тебя сегодня кормила? — его голос становится мягче.

О, нет! Не хватало еще, чтобы он снова начал пичкать меня брокколи!

Глава 37

Несколько месяцев спустя

— Ты опять голодна? — Богдан входит на кухню и целует меня в макушку, пока я дожевываю бутерброд с кабачковой икрой и сыром, запивая сладким какао. — Мы же завтракали пол часа назад, — по-доброму усмехается он.

— Я всегда голодна, — бубню в ответ.

— Моя девочка любит покушать, — он проводит рукой по моему животу.

Я уже на середине беременности, и однажды мой плоский живот просто стал заметен. Очень заметен! Теперь не только Богдан, но и Андрей, кажется, одержимы желанием прикоснуться к нему.

Когда мы узнали, что у нас будет девочка, Андрей радовался даже больше, чем мы. На вопросительные взгляды Богдана он ответил, что сам по-прежнему хотел бы иметь сына, но быть крестным девочки — это совсем другое дело. Это в сто раз лучше.

Сегодня на сроке двадцатой недели мы снова идем на обследование УЗИ в многопрофильную больницу.

— Иди сюда, — он притягивает меня в свои объятия, когда мы одеваемся в коридоре, готовясь выйти из дома. — Погоди-ка. Не спеши.

— Мы опоздаем на прием, — говорю ему.

— Мне не терпится снова увидеть нашу малышку, но мне нужно еще немного времени вдвоем, — бормочет он мне в губы. Снимок с прошлого УЗИ Богдан всегда носит с собой в бумажнике. Я ничего милее в жизни не видела!

Я понимаю его. Мне тоже нужны эти минуты вдвоем. В последние недели у него много работы в охранной фирме, и мы видимся только рано утром. Часто, когда он приходит домой, я уже сплю. В последнее время я вообще могу заснуть где угодно. Даже сидя за рабочим столом.

Но иногда по ночам я просыпаюсь и смотрю подолгу на него спящего. На его лице всегда выражение спокойствия и безмятежности. Я больше ни разу не слышала его кошмаров.

Я и сама, окруженная его заботой и любовью, все больше забываю плохие времена. Годы одиночества, недоверия, противостояния.

Мне нравится, устроившись у него на груди, слушать его сердцебиение, молясь, чтобы с ним не случилось ничего плохого. Чтобы он возвращался домой каждый вечер. Пусть поздно. Пусть ночью. Но возвращался.

Я скучаю по нему в ту же секунду, как он уходит. Поэтому я прекрасно понимаю сейчас его желание не торопится и постоять вот так просто, посреди прихожей, обнявшись. Но я никак не ожидала того, что он внезапно скажет:

— Ты, вы с малышкой — все, что мне нужно. Наша семья для меня — все.

— Семья, — повторяю за ним.

Он уже говорил это слово, но мое сердце трепещет так, словно это в первый раз.

И хотя, когда мы остаемся наедине в нашей спальне, мы показываем друг другу своими телами, что мы чувствуем, что мы значим друг для друга, слышать его снова все равно невыразимо приятно.

— Семья, — шепчет он, когда его губы касаются моих.

Я чувствую, что он хочет сказать что-то еще. Но на самом деле это необязательно. Я ощущаю его любовь в его прикосновениях, в его взглядах и поступках.

— Я счастлив, как никогда в жизни, — продолжает он. — Но этого недостаточно.

— Что? — хочу отстраниться, но он не позволяет.

— Я хочу, чтобы ты была моей официально. Хочу быть твоим мужем. Я уже давно собирался, — запинается он. — Хотел спросить… попросить тебя…

— Я согласна, — улыбаясь, перебиваю его. Меня никогда не перестанет умилять то, как он переходит от уверенного, напористого с замашками чемпиона парня к стесняющемуся мальчишке. Это так мило!

По его лицу проходит волна облегчения, как если бы он и правда сомневался, что мой ответ может быть другим.

— Да? — переспрашивает он.

— Да! — энергично киваю. — Я люблю тебя, Бо! — подразниваю его, немного нервничая от переполняющих меня эмоций.

— Я тоже тебя люблю, Афина! И нашу девочку! — он гладит теплой ладонью мой животик. — А теперь мы можем идти! Хочу поскорее увидеть дочку опять!

Когда мы подъезжаем к зданию современного медицинского комплекса прямо в центре города, у входа нам встречаются несколько парочек с колясками. Я вспоминаю, что София, с которой Андрей недавно познакомил меня, упоминала, что здесь есть также и педиатрическое отделение. Наверное, поэтому и в холле больницы я вижу несколько пар с малышами на руках.