Богема с Невского проспекта

У меня, в бытность мою панком, был друг Андрей Благов. Он очень стильно одевался, у него был битнический плащ защитного цвета, белая рубашка, и он в таком элегантном виде любил гулять по Невскому. Мы все тогда оригинально одевались, в комиссионке у „Титана“ можно было смокинг купить за 69 рублей. А за 46 рублей в Елисеевском можно было купить коньяк „Наполеон“. И вот мы повадились пить „Наполеон“. Андрей Благов был в нормальном состоянии милейшим человеком, но стоило ему выпить, как он терял дар речи, и мог произносить только два слова: „Жечь, вешать! Жечь, вешать!“. Наверное, в него вселялся дух какого-нибудь агрессивного революционэра. И когда он бродил по Невскому, выкрикивая эти два слова, к нему тут же подкатывала милиция, и прогулки заканчивались в кутузке. Ещё одним знаменитым высказыванием Благова было: „Почему в рок клуб ходили все, а без образования остался я один?“. Ещё Андрей Благов, когда рассматривал картины знакомых художников, обычно говорил: „У тебя картина талантливая и хорошая, но изумруду маловато!“. И это высказывание стало знаменитым, мы, заходя друг к другу в гости, рассматривая картины друг друга, стали говорить с умным видом: „Хорошая картина! Много изумрудной краски!“.

ЕЛЕНА КАЗАРИНА, уличный художник

Однажды я вышла из квартиры и увидела кем-то подложенную под мой порог женскую кофту из синтетики. Я удивилась, и отшвырнула кофту ногой подальше. Когда я возвращалась из магазина, то обнаружила, что кто-то за эти полчаса поднял кофту и привязал её к нашей дверной ручке. Я поняла, что кто-то целенаправленно хочет нанести мне порчу, и что тут лучшее средство от чёрной магии — это поджечь этот предмет.

Я достала зажигалку и подожгла кофточку. Она почему-то стала испускать чудовищный жёлтый вонючий дым. Я открыла окна на лестничной площадке, но тут выскочил мой сосед с верхнего этажа, философ С., и стал кричать: „Пожар! Пожар!“. Я испугалась, залила кофту водой, сунула её в авоську и хотела вынести её на помойку. Но философ С. Уже вызвал пожарников, и они уже мчались по нашей лестнице. Тогда был год терактов, и всюду проверяли чердаки и подвалы, не скрываются ли там террористы. Дым от кофты получился похожим на какое-то отравляющее вещество, он застлал всю лестницу и скопился на чердаке, и уже все соседи повыскакивали из квартир. Тут уже подъехал и ОМОН в масках, и милиция, так как пожарники встревожились по поводу невиданного дыма. Я быстро позвонила своей подруге, художнице, которая живёт на Невском, рассказала её о том, что я натворила. Она мне сказала, чтобы я пришла к ней и отсиделась, пока всё не уляжется, а то так и в милицию попасть не долго. Сидеть мне пришлось до позднего вечера, так как жёлтый дым от мистической кофты так и не рассеивался, и в доме устроили эвакуацию всех жильцов и всех допрашивали. Я периодически звонила сыну и спрашивала — ушли они или нет, а они всё не уходили.

НИКОЛАЙ СЕМПЕР, корректор

У меня на Староневском живёт дальняя родственница, моя тётушка. Она в шестидесятые годы очень любила собирать самиздат, всякие распечатки на машинке не выпускавшихся тогда книг. И вот у неё накопилась огромная библиотека машинописных листов, которая уже не влезала ни в какие шкафы. Даже когда книги стали активно издаваться, и можно было толстые пожелтевшие рукописи выкинуть, а вместо них недорого купить компактные книги, тётушка рукописи продолжала хранить, и вовсе не бережно и вовсе не аккуратно. А в 80-е годы ей пришла в голову новая идея, что она должна сама построить байдарку и плавать на ней по рекам и озёрам. И вот тётушка стала сносить в комнату всякие деревяшки и фанерки с помоек. За 10 лет она набила свою комнату всяким хламом так, что у неё осталась лишь узкая тропинка к дивану между всякой рухлядью. И однажды всё это сгорело, произошло какое-то замыкание старой проводки, искра попала в бумагу, оттуда — на деревяшки… Вместо байдарки пришлось делать ремонт.

ЕЛЕНА КАЗАРИНА, уличный художник

Я живу в двух шагах от Невского. Однажды ко мне приехал мой друг из Москвы, но тогда мы жили с моим третьим мужем, и он, вместо того, чтобы уехать в командировку, тусовался по квартире. И я дала моему другу палатку и предложила ему пожить на нашем чердаке. Что он и сделал. И вдруг я выхожу на лестницу, а по ней бежит наверх огромная бешеная собака, у которой изо рта водопадом льются слюни, а за собакой несутся милиционеры с пистолетами. Собака на моих глазах запрыгнула на чердак и там исчезла в полной темноте. Милиционеры подбежали к чердачной двери и стали вслепую палить во тьму. Я чуть не умерла от ужаса — вдруг там в палатке сейчас отсыпается мой друг!

Тут раздался ужасный вой, милиционеры попали в собаку. Они зажгли фонарики, взяли собаку за ноги и выволокли её на улицу, и стали курить, довольные тем, что им удалось завалить этого ужасного зверя. Вся лестница была в собачьей крови и её слюнях. Я же быстро проскочила на чердак, подошла к палатке. Там был мой друг! Слава Богу, он был жив, когда началась перестрелка, он вжался в пол, а палатку милиционеры не заметили во тьме.