Боги Абердина

— Понимаю, что разговор о смерти родителей может выбить из колеи и расстроить, — вставая, произнес он. — «Для большинства мужчин смерть отца — это новый стимул к активной жизни». Я считаю, что это мудрые слова. Возможно, они дадут какое-то утешение.

Кейд замолчал, глядя на меня, но я не собирался ничего говорить. Вместо этого сделал последний глоток, вздрогнул, поставил бокал на письменный стол и пробормотал: «Спасибо».

— Домой вас отвезет Хауи, — сказал доктор, пожал мне руку и попросил закрыть за собой дверь, когда буду выходить.

* * *

В гостиной оказался один Хауи. Он сидел, развалившись на диване, запрокинув голову, открыв рот и закрыв глаза. По кофейному столику были разбросаны бумаги, покрытые набросками. На книгу об английских садах поставили пустой стакан, из которого торчало множество карандашей. С обеденного стола все убрали, если не считать место, за которым ужинал студент-выпускник. Вокруг тарелки лежало много крошек, салфетка представляла собой смятый шар, заткнутый в бокал из-под вина.

Пол заскрипел у меня под ногами, Хауи резко дернулся и посмотрел на меня.

— Дерьмо, — он прищурился, глядя на меня. — Предполагается, что я отвезу тебя домой.

Судя по его виду, он находился не в состоянии вести автомобиль.

— Я возьму такси, — сказал я, роясь в карманах, чтобы удостовериться, с собой ли у меня ключи. — Не беспокойся.

Хауи посмотрел на часы.

— Уже очень поздно. — Он бросил взгляд на лестницу, обернувшись через плечо. — Ты был наверху с доктором Кейдом?

Я кивнул.

— Ну и как прошла беседа? — спросил художник тихим голосом.

Наверху хлопнула дверь, под чьими-то шагами заскрипели половицы.

— Я не думаю, что произвел хорошее впечатление, — признался я.

Художник пожал плечами, зевнул и сел прямо, затем уставился на наброски на кухонном столе.

— Я очень отстаю от графика, — сказал он. — Предполагается, что к концу месяца я прочерчу тушью карандашный рисунок.

Я получше присмотрелся к наброскам. Самый крупный оказался картой мира. У шести континентов красовались головы-ветры. Пухлые и розовощекие лица надували щеки, выдувая маленькие фонтанчики ветра. Корабли плыли в направлении отмеченных путей, подобные змеям чудовища угрожали открытым морям. Обрамление карты оказалось очень сложным, оно напоминало оформление текста старой Библии. Это были сложные решетки и гроздья фруктов. В нижнем правом углу карты красовалась декоративная шкатулка с именем Хауи, написанным каллиграфическим почерком.

— Поразительно, — проговорил я.

Это не произвело впечатления на художника.

— Когда я закончу обводку тушью, придется заняться медной пластиной. А это кошмарная работа. Но тебе не нужно беспокоиться ни о чем таком: доктор Кейд поручит тебе легкие вещи. Зароешься в книги и будешь сидеть целый день, как Арт и Дэн.

Он потер глаза и покачал головой, напоминая боксера, отправленного в нокаут и пытающегося прийти в себя.

— Телефон на кухне, — сказал Хауи. — А деньги — в коробке из-под печенья, если тебе нужно.

После этого он словно бы забыл о моем существовании и уставился в рисунки. Я так и ушел, больше не сказав ни слова и не услышав их от него.

Глава 3

Весь следующий месяц я не получал никаких известий от доктора Кейда и Арта. На самом деле Артур, похоже, потерял ко мне интерес. Он даже не избегал моего взгляда, а просто игнорировал его. После занятий он долго собирал учебники и тетради и не замечал, если я приостанавливался, проходя мимо его стола. Я думал об ужине, пытался определить, что сделал не так, размышлял, не оскорбил ли хозяев. Но мне ничего в голову не приходило. Поэтому винил во всем свою непригодность в целом: я им просто не подошел. В конце концов, как и бывает у первокурсников, мне пришлось отвлечься от этих мыслей и погрузиться в фантастическую жизнь в общежитии.

Теперь осень уже вступила в свои права, листья почти полностью опали, деревья с голыми ветками напоминали великанов-людоедов из сказок. Мы неумолимо приближались к зиме. Студенты тоже изменились, вместо белых и голубых цветов стали носить серое и черное. Шорты и сандалии уступили место брюкам и полуботинкам. Обычно я наблюдал из окна за бегающими трусцой девушками. Теперь они надевали спортивные куртки поверх коротких топиков.

Первые экзамены я сдал хорошо — получил «А» по всем предметам, и за все контрольные. После этого наступил период расслабленности. Я даже впервые покурил травку, разделив косячок с Николь во время небольшой пирушки у нее в комнате в последнюю неделю сентября. Позднее в тот вечер мы целовались, я неловко тискал ей грудь под белой блузкой. Мы могли бы зайти и дальше, но я заснул, положив голову девушке на плечо. А когда проснулся, оказалось, что она накрыла меня одеялом и подоткнула подушку мне под голову.

Я нашел ее сидящей на кровати. Девушка подтянула колени к груди, очки держались на кончике носа. На ней были красные шорты команды легкоатлетов Абердинского университета и серая спортивная куртка. Она скрутила волосы и вместо шпильки использовала карандаш. На коленях лежала открытая тетрадь.