Боги Безвременья (СИ)

Эта мысль и вернула его в сознание: он не мог погибнуть, не мог оставить Отохимэ в руках Макото, не мог оставить Безвременье и все миры на милость Идзанами-но ками! Да и эта маленькая девочка, сирота, не выживет без него. Ради всех, кто нуждался в нем, Юдай сумел подняться на ноги.

— Пойдем, Мей. Посмотрим, что осталось.

С трудом, едва волоча ноги, юноша дошел до лагеря, сдерживая гнев при виде учиненной расправы над слабыми беженцами. Только они склонились перед останками старого Лао и его супруги, как рядом раздалось конское ржание. Мей потянула парня в сторону, прячась за одним из костров.

— Смотри, брат! Еще один обоз уничтожили.

— Это все сын хана! Его рук дело.

— Но как они сюда проникли? Мы бы узнали о вторжении.

— Хан послал отряд шпионов, чтобы они разведали путь, нашли уязвимое место. Когда проклятый вернется домой — кочевники встретят его как героя!

— Надо настигнуть их!

— Но нас всего двое.

— Их отряд тоже небольшой. Нельзя позволить им вернуться к своим, иначе они действительно укажут своей армии путь на наши земли.

Юдай попытался выглянуть из-за убежища на незнакомцев, но ветка под рукой предательски хрустнула, и мужчины мгновенно выхватили клинки из ножен. Мей выскочила им навстречу.

— Пожалуйста, помогите нам!

Воины настороженно оглядели ее.

— На нас напали кочевники, убили бабушку, дедушку, и всех, кто был с нами. Выжили только я и мой друг Горо, но его ранили, он истекает кровью. Помогите же нам!

Один из мужчин подошел к Юдаю, внимательно оглядывая его.

— Чужеземец. Что ты здесь делаешь?

— Моих близких убили, я бежал так далеко, как мог.

— Ну, от судьбы не уйдешь! Тебя зовут Горо, так? А тебя, девочка?

— Мей.

— Хорошо. Мы не обидим сирот, ибо скоро вся наша империя зальется кровью, и скорбящих по близким будет больше, чем улыбающихся. Меня зовут Ксу, а это мой брат Фенг. Мы охотимся за отрядом кочевников, которые преодолели стену, и рыскают здесь в поисках дороги для своего войска. Вы можете сказать, сколько насчитали противников?

Юдай покачал головой.

— Они застали меня, когда я отошел от лагеря. Я сражался с двумя.

— И ты одолел кочевников в одиночку?

— Да, но меня ранили, попали стрелой. А потом противник выдернул ее.

— Боюсь, рана серьезная. Фенг, поможешь?

Второй мужчина склонился над Юдаем, ловко освобождая плечо от разорванного рукава.

— А ты, девочка? — тем временем продолжал расспрашивать Ксу. — Ты видела их воинов? Сколько их было? Чем они были вооружены?

Мей сурово поджала губы.

— На мой взгляд, их было не больше десяти, но они были вооружены, и свирепо сражались, а среди нас не было сильных воинов, только старики, дети, женщины, да раненые мужчины.

— Десять, и еще двое убитых. Да, отряд небольшой, но для нас двоих все равно многовато, правда, Фенг?

— Я тебе уже сказал, брат, нельзя им дать уйти, иначе в следующий раз они вернутся с целой армией. Во имя императора, мы обязаны попытаться, или погибнуть с его именем на устах!

— А с сиротами что делать будем? Здесь они пропадут, мальчик вообще ранен. У нас с тобой один конь на двоих: твой сломал ногу весьма не вовремя, так что кочевников не догоним. Зато сможем доставить Горо в ближайшую деревню, а заодно и направим весточку о шпионах.

Фенг вздохнул, признавая правоту брата, и опасаясь, что они заранее проиграли.

Глава 22. Бамбуковый лес

Юдай пытался не показывать, в каком плачевном состоянии находился, но воины это понимали, и старались предельно осторожно вести коня, на котором расположился раненый. Сзади пристроилась Мей, обхватив его талию тонкими руками, и было непонятно, то ли он служит ей опорой, то ли она его поддерживает. Девочка рано познала боль от утраты, увидела слишком много зла, и во всем мире у нее не осталось никого, кроме едва знакомого юноши, найденного ее дедушкой в реке. Юдай понимал это, и стремился выжить ради нее, чтобы защитить ребенка, найти для нее приют, или увести из этого мира, если получится найти Первозданные воды.

А вокруг них раскинулся роскошный бамбуковый лес — древний, могущественный, зеленый, видевший немало людских горестей, стареющий, погибающий и возрождающийся. Юные побеги клонились к высоким стволам, ветер красиво пел свою вечную песню, и от мыслей, что эта гармония может погибнуть в огне варваров, сердца путников наполнялись горечью.

Война всегда приходила не вовремя, всегда разрушала в первую очередь жизни самых слабых, незащищенных, кто меньше всего мог сопротивляться ее ненависти. Отряды варваров уже жестоко расправились с приграничными селениями, убив и воинов, и простых крестьян, и в разожженном ими огне погибли убогие лачужки, рисовые посевы, останки тех, чьи имена история не запомнит, о ком не расскажут потомкам.