Боги Черного Круга

Вита ненавидела телепортацию – или внепространственный перенос, как предпочитали выражаться колдуны, – всей своей душой. Ощущение падения в стремительно сужающуюся черную трубу, потом головокружительный полет по узкому туннелю к разгорающемуся впереди свету, невозможность ни шевельнуться, ни вдохнуть – все это разрушительно действовало на вестибулярный аппарат и приводило желудок Виты в нерабочее состояние. Но сегодня она не замечала неудобств. Что неудобства, когда на карту поставлены жизни детей?

Флиф был способен проходить через барьер. Впервые Вита узнала это тринадцать лет назад, когда Пожиратель Душ вырвался из Хешширамана и высосал души у множества людей на Киевском вокзале, превратив их в сгустки Тьмы. Одной из жертв стал ее Лёшка. Ее первый мужчина, пытавшийся защитить ее и поплатившийся за это…

Сейчас Вита снова наблюдала, как в странном, гипнотизирующем ритме раскачивается алчущая туша Флифа перед барьером, непостижимым образом почуяв внутри него беззащитные живые души, как нежно-голубое сияние барьера тускнеет, как краешек чаши в одном месте проваливается, скатывая вниз узкую дорожку, словно трап. Черная колышущаяся змея поползла по ней вверх, Вита двинулась следом.

– Пошли, Файка, – бросила она, обернувшись на ходу.

Фаирата покачала головой:

– Это ты у нас ничем не связана, – Виту не зря прозывали Сама-по-Себе, а Фаирата была черной колдуньей, посвятившей свою жизнь Тьме и получившей в нагрузку к волшебной силе целую кучу ограничений. – А мне не пройти по следу… Флифа, – жуткое слово далось ей с выступившим на лбу потом. – Я, пожалуй, тут постою, – она кривовато усмехнулась. – На шухере. Вдруг еще кто захочет пройти туда или обратно.

– Ладно. Если барьер исчезнет, дуй ко мне.

Махнув на прощание, Вита со всех ног помчалась к тлеющему мостику в Айфарет. По опыту она знала – если не поспешить, барьер снова схлопнется, и грош цена ее усилиям, когда Флиф будет внутри, а она останется снаружи.

Привычка всегда поддерживать хорошую спортивную форму не подвела Виту: когда чаша вокруг Айфарета вновь стала чашей, она была уже внутри барьера. Теперь ноги сами несли ее вниз, в центр громадной песчаной котловины, где торчали башенки, казавшиеся совсем невысокими с крутого склона. Впереди угольно-черным провалом на фоне раскаленного добела песка маячил Флиф. Вита сделала крюк, чтобы обогнать его и добраться до детей первой.

Ее встретила стена огня. Кругом на сотни километров не было ничего, способного гореть, тем не менее дорогу Вите преградили пышущие жаром языки пламени, вздымающиеся выше ее роста. Ах ты дрянь, подумала Вита, ну я тебя!.. Отойдя в сторону, она смотрела, как к бушующему огню приближается Флиф, и колдовские язычки света и жара боязливо скукоживаются под его ледяным дыханием, бледнеют и жалко уползают прочь, словно побитые щенята. Путь вновь был свободен, но Вите пришлось смириться с тем, что Пожиратель Душ ее опередит.

Вслед за ним она миновала и поток дымящейся желтоватой жидкости, очень смахивающей на концентрированную азотную кислоту. Вита не стала задерживаться, чтобы проверить первое впечатление – в конце концов, она здесь не в качестве исследователя, – а скорее засеменила, перебираясь через лед, сковавший эту рукотворную реку. Он не таял даже под ее подошвами. Ледяные крошки налипли на каблуки, и, преодолев преграду, Вита без сожаления скинула туфли. Сунься она в сторону, и ожог ступней был бы неминуем: злое Солнце накалило пустыню, как сковородку, – но след Флифа дышал холодом.

Вите не пришлось прорываться внутрь замка с боем – Бэла выскочила сама, ее пронзительный крик рвал барабанные перепонки на части. Флиф, словно прожорливая черная кобра, завис своей поднявшейся передней частью прямо над ней. У Бэлы подкосились ноги, она упала, в животном ужасе съеживаясь в клубочек, хватая непослушными руками грудь в тщетной попытке зажать, не пустить мерцающий свет, уже рвущийся оттуда. В свое время Вита видела, как Флиф сожрал душу невинного человека, и иногда это грезилось ей в ночных кошмарах, после чего пробуждение с воплем и в липком поту казалось избавлением. И сейчас против воли сердце дрогнуло, и Вите стало жаль колдунью. Она похитительница детей, она убийца, напомнила себе Вита, но подсознание отказывалось бестрепетно созерцать происходящее. Рука с перстнем Тюремщика простерлась к Флифу.

Гигантский канат из газовых сгущений, похожий на мохнатого черного червя-переростка, замер в неподвижности. Мерцание вокруг женской фигурки тотчас втянулось в тело, рухнувшее в беспамятстве. Вита подхватила Бэлу за ноги и, толкнув плечом ближайшую дверь, втащила внутрь.