Боги Черной Лощины

– Баранья котлетка, – позвал он. Мия вздрогнула и попыталась вырваться, размахивая руками, словно они на шарнирах. Он схватил ее запястья, но она с удивительной силой отдернула руки.

– Нет! – вскрикнула она, все еще не приходя в сознание. Девушка скользила пятками по одеялам, борясь с невидимым врагом. Нескоординированные взмахи рук превратились в яростные толчки, и она едва не упала с кровати.

Кай попробовал схватить ее, но она выскользнула из его рук, как вода сквозь пальцы, уворачиваясь от любых попыток ее удержать. Его настойчивость возрастала наравне с ее ужасом. Кай чувствовал запах ее страха, он пробрался ему под кожу, как если бы муравьи бежали по венам, разъедая нервы.

– Пожалуйста, проснись, – взмолился он, пытаясь удержать ее на месте. Его разум парализовало, он никак не мог решить, что предпринять. И Амы не оказалось рядом, чтобы помочь. А разве она должна? Он должен был сам защитить Мию.

Кай не чувствовал себя таким беспомощным, даже когда умерла Элис, даже когда его тело согнулось и сломалось, выставив его на милость окружающих. Мия приютила его демона, и теперь он преследовал ее, единственного человека, которого Кай подпустил к себе так близко.

Откуда-то из глубин его измученного сердца к горлу подступил всхлип, мучительный крик эхом разнесся по хижине, отражаясь от гнилых деревянных стен.

Он ненавидел это чувство беспомощности, ненавидел свое желание свернуться клубком, прикрыть морду хвостом, которого сейчас не было, и спать до следующего снега.

Она спасла твою гребаную жизнь, – попытался он ответить собственному страху.

У Маленькой Красной Шапочки оказалось больше зубов, чем у Большого Злого Волка.

Она легко задела его кончиками пальцев и слабо схватила за руку, не зная, держаться ближе или оттолкнуть. Кай почувствовал, как заколотилось его сердце, дыхание участилось, когда тяжесть сдавила грудь.

– Как тебе помочь? – прошептал он, отчаянно нуждаясь в подсказке. Даже карканье ворона пришлось бы кстати. Он обхватил пальцами ее ладонь, сжал и поднес к своему носу, наблюдая, как девушка борется с яростью, не уступающей его собственной, с которой он боролся всю свою жизнь.

Каждая уходящая секунда превратилась в пытку, в извилистую, бесконечную спираль ненависти к себе и стыда. Но Кай не разбирал мириады эмоций, бушующих в нем; он чувствовал только гнев и желание действовать. Сделать хоть что-то.

Он сильнее сжал ее руку, стараясь сделать давление достаточно неприятным, чтобы она проснулась.

Черт. Просто. Сделай. Что-нибудь.

Охваченный нетерпением, Кай безжалостно вцепился зубами в нижнюю часть ее предплечья и почувствовал, как кровь наполняет его рот. Он продолжал сжимать ее ладонь, пока его челюсти плотнее смыкались вокруг предплечья. Девушка не реагировала, и он укусил глубже, сильнее. Алая жидкость потекла по его губам и вниз по ее руке, впитываясь в одежду и пачкая простыни.

Где-то вдалеке раздался злобный смех Абаддона – эхо из другого мира. Дух, несомненно, наслаждался. Ему удалось заставить Кая причинить боль единственному существу, которым он дорожил после смерти Элис.

Признав тщетность своих усилий, Кай отпустил руку Мии и обхватил рану, чтобы остановить кровотечение. Он качнулся вперед и низко зарычал. Кровь размазалась по его лицу, капая с зубов, он зажмурил глаза, сдерживая жгучие слезы.

Смех приближался, раздаваясь уже снаружи. Кай поднял голову и обнаружил, что он больше не в хижине. Он оказался в темном коридоре с белыми стенами, ведущем к единственной двери в конце. Прочно стоя на четырех лапах, он чуял, что находится по ту сторону двери и времени на раздумья у него не осталось.

Тебе не успеть, – прогрохотал Абаддон. – Ты всегда опаздываешь.

Краем глаза Кай заметил застывшую неподалеку Эль. Лицо девушки оставалось совершенно пустым; обхватив пальцами шею, она рассеянно поглаживала синяки, оставленные ожерельем. Он подвел ее, но не подведет Мию.

Кай ринулся по коридору и несколько раз навалился на дверь. Наконец ручка отлетела, и волк протиснулся внутрь. Он увидел подогнутые пальцы ног Мии на кровати, девушка цеплялась за матрас, пытаясь спастись от пылающих колючих лоз, обвивших ее тело, словно змеи.