Боги должны уйти

Но два пленника все еще продолжали, пригнувшись, бежать. Они ожидали стрел, но никто не стрелял. Беглецы вскрикивали от боли, пока слабый не запнулся и не упал в борозду. Но товарищ не притормозил, вырвал конец веревки из тела и, подхватив путы в охапку, скрылся за скалой.

Ни один воин не двинулся с места, чтобы прикончить беглеца. К чему вмешиваться в зрелище, достойное забав Кецалькоатля? Планы бога вне разума людей. Пусть бежит, ползет, скачет в ужасе по скалам. Возможно, трусливое бегство с принародным оскоплением и было главным замыслом Великого Шутника, который собственноручно тянет нитки судеб из запутанного клубка.

— Ты на кого поставил? — спросил Ухо Пса у Глаза Кондора.

— Мой был третьим. А Несокрушимый, как всегда, продул. Его омельгон сошел первым.

— 7 —

Жабий жрец воздел руки к хрустальным чертогам:

— Воины Солнечной Долины! Хватит игр! Дело не терпит. Пернатый Змей принял половину жертвенного подарка. Пленники сами убежали на небо. Возблагодарим же богов! За то, что они всегда с нами, и приняли се скромный дар. Продолжим праздник вознесения! Боги мудры. Они знают, нашу судьбу. Пусть не побрезгует Владыка Мира принять остальные дары в Храме Уснувших Богов!

Воины отправились собирать разбросанные по кукурузному полю останки беглецов. Они грузили мертвые тела на волокуши. Любопытная толпа детей с гиканьем встретила процессию на окраине деревни. Мальчики с ужасом разглядывали униженные тела взрослых, и это не добавляло радости чутким сердцам.

Оскопленных омельгонов бросили в ноги смертниц, и те протяжно завыли, вперив отекшие глазницы в небо.

Похоже, людоеды тоже верят, что в хрустальном замке на золотых подушках их поджидает бессмертное божество. Омельгоны зовут его Оякулла и не разрешают рисовать его лицо. Однажды дети заметили, что подлые твари соскребают наши рисунки с мегалитов около рассыпанной пирамиды.

Мы с ребятами устроили там соревнование. Нарисованный мною Пернатый Змей получился живее и красочнее остальных. Секрет прост. Мама добавила в охру немного гевеи, и танцы богов до сих пор не смыли дожди. Приятно думать, что после моей смерти нарисованные боги будут еще долго кружиться в веселом хороводе.

* * *

Жрец снова зазвенел бубенцами.

— Пора, дети мои, — сказал он. — Сплотимся и взойдем по ступеням храма. Отнесем тела оскопленных омельгонов и пожертвуем богам их жен. Пернатый Змей, владыка душ, отблагодарит наше племя за дары. Дарственной кровью смоем с памяти неба грязный проступок дев, и светлый дождь оросит кукурузные стебли! Пусть напитает он животы младенцев и даст добро удачной охоте во славу Пернатого Змея!

— Во славу Пернатого Змея! — откликнулся хор воинов.

— Возложим жертву на алтарь, воскурим дымы, и сердце бога смягчится, засуха отступит от полей. Божественное дыхание пригонит тяжелые тучи, наполнит кувшины влагой, а леса многоплодной дичью.

Вороньи перья на голове качнулись от ветра. Жрец с опаской придержал убор.

— Пора! — продолжил он. — Небеса торопят, боги ждут!

— Небеса торопят, боги ждут! — повторили воины, строясь в шеренгу.

Несокрушимый сказал:

— Только воины последуют за жрецами. А женщины и дети останутся дома.

Женщины недовольно загудели:

— Подруги, вы слышали, что задумали храбрецы? Им, видите ли, пора на праздник! А нам, стало быть, пора варить щи, плести циновки и кормить младенцев?

— Как? Женщины останутся дома? А мужчины уйдут одни?

— Не должны ли жены во время праздника стоять рядом с мужьями, а дети сидеть на широких плечах?

— Небеса торопят мужчин? Но мы знаем, чем пахнут небеса в городе Уснувших! И, конечно же, не только тыквенной брагой!

— К чему нашим мужьям жены, если в городе полно шлюх?!

— К чему стаду лежебок вся деревня, если завтра состоится большая игра в мяч?

— Несокрушимый вождь, ответь на вопрос, но ответь, подумав: если воины уйдут, кто будет охранять деревню? — спросила мать.

Слова жены Несокрушимый не мог попустить мимо ушей:

— В Храм Надежд уйдут лишь воины, а неполовозрелые мальчики и безусые юноши останутся. Они справятся с мышами и сороками, главными врагами женщин. Уверен, что за время праздника, другие опасности не потревожат ваших снов. Омельгоны разбиты. Бояться больше некого.

— Никогда раньше мужчины не оставляли жен во время праздников. Женщины и дети обязательно должны пойти в храм Надежд. Редкая красивая церемония проводится лишь раз в двадцать лет. Молодые девушки состарятся, так и не побывав на празднике женихов и невест.

— Что сказал жрец — о том помыслил бог. А жрец сказал, что женщины — греховны. Поэтому лишены праздника.

Жабий жрец к этому добавил:

— Пернатый Змей запретил потакать прихотям женщин. Тяжкий грех, содеянный Синевласой Ланью, до сих пор не отмыт. Поэтому наказание разделит весь женский род.

— Это не справедливо! Чем виноваты остальные женщины?

— Женщины останутся без праздника, так как веселье после греха недопустимо, — сказал Жабий жрец, тыча пальцем в сторону города Уснувших.

— Пора! — вождь обвел суровым взглядом строй воинов, его жезл поднялся и указал в сторону далекого невидимого храма. — Идти далеко. Поспешим.