Боги должны уйти

— Людоедов было три сотни, не меньше, на каждого по сто. Но с ними справились легко, — начал рассказ Храбрый Лис, и народ, прислушиваясь, затаил дыхание. — Мы бились насмерть, зачистили половину стойбища, но вдруг позади из невидимых нор вылезли другие стаи. Омельгоны лезли, как крысы из-под земли, им не было конца. Мы встали спиной к спине. Они окружили нас, не решаясь напасть. Но круг медленно сужался. Мы отступили к центру, запалив взрывную смолу. Ослепительные искры осветили небо. Но людоеды не испугались. Они еще не знали, что глиняные шары заполнены смертью, и не боялись их. Дикари навалились толпой — тогда прозвучал взрыв. Комья земли, вывороченные челюсти и ребра взлетели над землей. Но братья, прикрывшие меня, тоже погибли.

Воину не пристало показывать слез, их не было в глазах Храброго Лиса. Но соплеменники с надеждой вглядывались в его лицо. Слезы мужчин способны сотворить чудо. Они заставят плакать даже попугаев, хохочущих с ветвей. И могут умилостивить богов. Плач мужчины — большая редкость в этом мире.

Но не плачь, воин! Пусть братья убиты, отцы скорбят, матери шлют проклятия богам, а подруги воют в подушки. Сдержи слезы!

Ни одна слеза не смыла глину со щек Храброго Лиса. Лишь посинели сжатые губы и побелели пальцы на древке топора.

Воин выбрал дорогу мести.

Храбрый Лис бросил к ногам Жабьего жреца связку окровавленных скальпов. Его подручные, цокая языками, подхватили трофеи и утащили на задний двор, чтоб изготовить украшения к празднику. Надо было до рассвета задубить их в моче, и просушить на ветру.

Вождь сказал:

— Не хочу знать, что ждет пленных омельгонов. Дело чести — погибнуть на алтаре Пернатого Змея. Ему без разницы, чью боевую маску разместить над чертогами вечной вражды. Пусть это будут враги. Омельгоны — жестокие и беспощадные охотники на человека. Даже мыши и кроты разбегаются в панике, когда на тропу выходят голодные исчадья ада. Черви спешно уползают с их пути. С каждым годом все труднее изгонять чужаков из долин. Пусть бессмертные боги примут наш дар. Сегодня мы уступим злобным тварям честь первыми покинуть бренный мир. Пусть боги их встретят раньше нас.

С этими словами Несокрушимый, ссутулив плечи, скрылся в покоях скорбеть по героям.

Храбрый Лис взглядом нашел меня в толпе. Я поспешила на зов. Мой возлюбленный выполнил условие Жабьего жреца. Привел пленников и откупил мое тело от немилосердного заклания.

* * *

Омельгоны рухнули на колени, рваные раны открылись, веревка набрякла кровью и провисла дугой. Женщины мычали. Мужчины молчали.

Откуда пришли эти люди в наш край? Что ищут среди беспощадных стальных топоров и смоляных стрел? Почему не уходят обратно в свои земли? Волна чуждой крови ползет, путает даты, обычаи, имена. Нет конца проклятым войнам. И нет конца женскому плачу.

Я вгляделась в опухшие лица. В звериных глазах не нашла ничего человеческого. Что сделали бы омельгоны со мной, будь я на их месте? Известно что. Полакомились бы сердцем, зажаренным на палке. А может быть, вставив тростинку в нос, высосали мозг. Говорят, матери для своих младенцев делают игрушки из вырванных глаз.

Не люди они, нет. Только с виду похожи на человека. Все знают, что омельгоны рождаются с хвостами, которые со временем отпадают, как молочные зубы.

Что нужно им у нас? Скатились беспечной лавиной со снежной стороны Древа Мира, приползли с холодных гор, показали дорогу смерти в наш край.

С виду омерзительны. У них низкие лбы, жесткие, как шерсть, волосы, скользкие глаза. Никогда не разберешь, что в них: радость или печаль. Тела омельгонов хрупкие, как тела наших подростков, но на самом деле они выносливы, могут полгода питаться одной землей, зато, если дорвутся до падали — станут прожорливы, как трупные осы.

Омельгоны — все на одно лицо, один к одному, как близнецы. Значит, не любят чужую кровь, не щадят похищенных женщин, брезгуют взять в жены. Чужая раса для них — дичь. Ненавидят породу высоколобых, презирают кудрявые пышные волосы.

В нашем роду не сыщешь пары одинаковых глаз. Серые — у вождя, зеленые — у Болтливой Попугаихи, желудевые — у Старой Совы, цветом спелого шоколада — у Хитрого Лиса.

Волосы наших дев собрали оттенки всех уголков земли. У одних они светлые и прозрачные, как дождь, у других — темные, как безлунная полночь. Моя лучшая подруга, Болтливая Попугаиха, осчастливила деревню младенцем с огненно-рыжим хохолком на макушке. Был, говорят, в нашем роду Рыжий Кайман. Так же назвали малыша.

Синие волосы — подарок судьбы. Они растекаются по плечам, как лава из аквамарина. Они редчайшая редкость и тайна тайн, которую мама обещала раскрыть после первой брачной ночи.

Народ Солнечной Долины — котел кровей. В нем смешалась красота ушедших племен. В кого уродилась длинноногая чернокожая Чалая Лога? Сумасшедшую красоту невозможно описать словами. Уж не пантерой ли была ее пра-прабабка?

Корни родов сплетены, как тайны земли и неба.