Боги Египта

Вокруг трех продрогших женщин засуетились слуги, очаг немедленно разожгли, принесли много горячей воды, одежду, еду, напитки, постелили постели…

– Что это она такая добрая стала? – осторожно поинтересовалась Бина, когда они уже блаженствовали перед огнем сытые и чистые.

– Я пообещала отдать ей приданое, которое Шеритра не получила, когда выходила замуж. Золото способно купить даже сестринскую любовь.

– Шеритра получила приданое, – вдруг четко произнесла Серкета.

– Что? Ты же говорила, что ее обидели? – ахнула Незер.

Мать выплыла из своего небытия и разговаривала вполне разумно, даже выражение глаз стало иным. Надолго ли?

– Шеритра получила свое приданое, но она хотела больше.

– Насколько больше?

– На сто шетитов.

– И из-за сотни шетитов Шеритра отказалась от родных?! – ахнула Незер. Какой бы противной ни была старшая сестра, забыть отца и мать из-за такого…

– Она еще хотела мои украшения.

Незер ужаснулась, взгляд матери начал «плыть», она снова уходила в полубезумие.

– Какие украшения, мама?

– Эти, – Серкета сняла со своей груди мешочек, к которому не позволяла прикасаться никому, и протянула Незер. – Это подарок бога. Это для Незер, только для нее, – костлявый палец некогда красивой руки погрозил девушке.

– Хорошо, я ей передам, – кивнула Незер, принимая довольно увесистый мешочек.

– Это бог подарил мне для нашей дочери, – настаивала Серкета. Ее, видно, терзала головная боль, женщина прижимала пальцы к вискам и мучительно морщилась. На несколько мгновений взгляд снова вырвался из безумия, она четко произнесла: – У тебя такие же глаза, как у Незер.

– Да, поэтому ты можешь мне верить. Я передам ей все.

Незер положила руку на материнское запястье. Глаза Серкеты стали безумными окончательно.

– Бина, дай-ка мой мешок, там есть опийная настойка. Надо дать Серкете, чтобы снять головную боль.

О мешочке матери она вспомнила, только когда измученная Серкета уже спала, а Бина снова пристроилась ближе к огню, сжавшись в комочек.

Что там – камешки, дорогие с детства вещички?

Шеритра получила приданое, но теперь придется дать ей еще. Незер не была против, золото, полученное от продажи поместья в Харге, нужно разделить между всеми детьми Антефа и Серкеты.

С этими мыслями, она развязала потертый кожаный мешочек, высыпала содержимое на постель и ахнула!

– Бина… ты только посмотри!

Такие украшения и впрямь мог подарить только бог. Роскошное ожерелье, серьги, множество браслетов, самые разные амулеты… Все золотое и с самыми дорогими драгоценными камнями.

– Вот это да! – Бина с трудом сдержала визг. – Незер, кто бы мог подумать, что Серкета так богата?

Незер вздохнула: Серкета была богата, когда поместье в Харге погибало, когда Антеф умирал без врачебной помощи, когда они с Бину лазили по чужим огородам и ели лепешки из муки и воды, когда унижались перед Сешет и топали по пустыне… Она берегла свое богатство для Незер, не подозревая, что дочь уже рядом.

Но ведь в ее состоянии были просветления, когда Серкета пыталась убедить Незер, что Антеф не виноват в продаже младшей дочери в храм Хатхор. И когда показала тайник с шетитами в детской комнате Незер…

Драгоценности спрятали, Бину пристроилась поспать, а Незер сидела, разглядывая спящую под действием настойки мать, и пытаясь ее понять. То, что мать прятала золото, неудивительно. Но почему в момент просветления она попыталась выгородить отца, а не сообщила о тайнике или драгоценностях? Считала, что дочернее прощение Антефа перед его смертью важней, чем спрятанные шетиты? Золото все равно найдут, а вот оправляться в царство Осириса на суд Маат Антефу, которого не простила дочь, куда хуже.

– Ты права, мама, – Незер взяла худую руку Серкеты в свои ладони.

В последнее время она мало обращала внимания на мать. Поняв, что та уже не выздоровеет, лишь следила, чтобы женщина была сыта и вымыта. Мешочек видела, но тоже не обращала внимания, не до того.

А сейчас задумалась. Несмотря на болезнь и выпавшие несчастья, Серкета все еще была красива. Когда-то в Харге она считалась не просто самой красивой женщиной округи, но и первой красавицей Египта. Незер помнила, что отец именно так жену и называл: самая красивая женщина Египта. Хотя как это определить?

Ее внешность унаследовала только Незер, остальные, как Шеритра, были так себе. Но во время пребывания в Харге младшая дочь Антефа и Серкеты была таким гадким утенком, что никому в голову не могла прийти мысль о ее превращении в красавицу. Длинная шея, тощие угловатые ноги и руки, высокий для девочки рост, большие, дерзко глядящие глаза и полные губы… Как это все не походило на приметы будущей красавицы! Вот Шеритра или Тафет – старшая и одна из средних дочерей Серкеты – да, те могли рассчитывать на внимание мужчин.