Боги и касты языческой Руси

Любопытно, что бились и казнили не абы какими палицами, а Перуновыми, хранившимися… в церкви святых Бориса и Глеба, пока в XVII столетии знаменитый реформатор Никон не сжёг их. Счастья это ни ему, ни Руси не прибавило — сам Никон угодил в опалу и умер в монастырском заточении, а его реформы привели к Расколу, долго и больно отзывавшемуся в русском общественном сознании.

Кстати, небезынтересна и участь самого крестителя Руси — но об этом подробнее скажем в другой книге, посвящённой язычникам после крещения. Что до хранения в церкви Языческих атрибутов, новгородцы не были оригинальны — в аббатстве Бромли (Стаффордшир, Англия) и поныне хранятся рога северного оленя — традиционный атрибут местных Языческих плясок.

Учитывая, что северные олени в Англии не водятся уже более тысячи лет, возраст Языческой святыни весьма почтенен. Обращает на себя внимание и другое обстоятельство — по-видимому, столь активное поведение новгородского идола или, по крайней мере, такое описание его в новгородских летописях — в то время, как в Киеве кумир Перуна не подаёт признаков жизни (для того, чтобы утешить читателя-материалиста, поправлюсь — там ему эти признаки «не приписываются») — объясняется более тёплыми чувствами новгородцев к Грозовому Богу.

Эта мысль подтверждается тем обстоятельством, что низвержение Перунова кумира, прошедшее в Киеве без заметных эксцессов, в Новгороде вылилось в кровавое «крещение огнём и мечом». Кроме соседей новгородцев, балтов с их Перкунасом (не следует забывать, что в Новгороде была улица Прусская, в честь балтского племени пруссов, истреблённого впоследствии христианами, причём улица считалась аристократической), существовали ещё и варяжские (балтийско-славянские) корни самих новгородцев.

«Людье новгородские от рода варяжьска до днешьнего дни», говорит новгородская летопись, и добавляет про времена Олега Вещего — «Варязи мужи словене». Современная наука — археологическая, лингвистическая, антропологическая — подтверждает это заявление источника полностью.

Древнейшая керамика Новгорода и Пскова, архитектура городской крепости Новгорода, оружие, хлебные печи, речь новгородцев — от современных диалектов до берестяных грамот — и, наконец, черепа в средневековых могильниках Новгорода указывают на тесную связь населения с славянской южной Прибалтикой — «Поморьем Варяжским» русских летописей.

Для сравнения — скандинавских вещей в Новгороде археологи нашли даже меньше, чем в Киеве. Скандинавских погребений в окрестностях столицы Рюрика нет вообще.

Если бы норманнская теория состояла с наукой хотя бы в отдалённом родстве, этих данных было бы достаточно. Непосредственно в Альденбурге, древнем Старгарде (сравните с «Новгород»), называвшемся по другому Рерик (Ну как, читатель? Это название вам ничего не напоминает? В частности — имени одного варяжского князя?), почитали Бога справедливого суда Prone, чей истукан возвышался в дубовой роще и представлял собою фигуру человека с копьём и щитом (как в Радзивилловской летописи изображают Перуна).

Перед ним люди судились, в особо сложных случаях обе стороны брали в руки раскалённое железо — тот же способ «Божьего суда», что предписывается «Русской Правдой» Ярослава Владимировича.[44]

С дубом связывается у всех индоевропейцев культ Громовержца, так что Проне из Старгарда, судя по всему, и есть русский Перун. Перунов дуб упомянут в средневековой западноукраинской грамоте 1302 года. Согласно позднейшим преданиям, тело новгородского кумира Перуна было вырезано как раз из дуба, и неугасимый огонь перед его изваянием горел как раз из дубовых дров.

Дубу поклонялись, согласно Константину Рождённому в Пурпуре (Багрянородному), на острове Хортица за Днепровскими порогами русы при князе Игоре — том самом, при котором в договоре упоминался только Перун.

Дуб был священным деревом Перкунаса у пруссов и литовцев. В Десне дважды (в 1909 и 1975 годах) находили дубы с девятью (вспомним девять костров Перыни и прибавим сюда «девять Перкунасов» литовских преданий) врощёнными в ствол дерева клыкастыми челюстями кабанов.

Кабаном оборачивался иранский Веретрагна, аналог индийского Громовержца Индры, а у Упендры-Вишну кабан-Вараха числился одним из десяти аватар-воплощений. В житии святого Кирилла сказано, что когда будущий святой посетил с дипломатической миссией Хазарский каганат, он видел там людей, молящих о дожде гигантский древний дуб.

Дуб этот они называли именем, которое греческий автор жития воспроизвёл как Александр — «Защитник людей» (в мифологии так часто называют именно Громовержца, защищающего «средний мир», мир людей от чудовищ и демонов). Согласно аль Масуди, среди язычников Хазарии больше всего было славян. Естественно, святой Кирилл отметился уничтожением святыни наших предков.