Боги и твари. Волхвы. Греческий Олимп. КГБ

– Потому, что ты такой же, как я. И никогда не станешь предводителем вольных царьков. А тем более вольных людей. Народец у нас не тот. Что у тебя, что у меня. Они рабы. Рабы в душе. И эллинская зараза не приведет к установлению эллинских порядков. Она может привести только к краху наших тронов с весьма печальными последствиями лично для нас. Не более того.

Согласен?

– Ты прав, – серьезно сказал Суппилулимас.

– Поэтому давай закончим шутливые пререкания…

– И ненужную патетику…

– Согласен. Итак, что делать?

– Подорвать основу их могущества. Они были богаты, продавая нам свою бронзу и свои корабли.

– Не покупать у них бронзу и медь?

– Совсем без этого нам не обойтись. Но можно поступить иначе. Закупить побольше бронзы и меди, сделать большой запас. Потом увеличить насколько возможно добычу на наших рудниках.

Таким образом, без их металла мы проживем.

А вот проживут ли они без нашего хлеба? Ибо большую часть зерна они покупают у нас. Их народец не прокормиться со своих скудных горных склонов.

– Это будет трудно для них. Но тогда они просто увеличат покупку хлеба у скифов. И вообще станут независимы от нашего зерна.

– Для этого понадобиться время. Потом, я слышал, совсем недавно у скифов произошли серьезные потрясения. Не так сразу уляжется скифская стихия.

– Ладно, допустим, у них случатся временные затруднения. Но не подохнут же они все с голода. Выкрутятся.

– Да, выкрутятся. Тут не обойтись без второго шага в борьбе с ними.

– Воспользовавшись их трудностями и временным ослаблением, решить дело силой?

– Не так просто, брат, не так просто. Разумеется, силой. Но как-нибудь оригинально…

Хеттский царь задумался.

– Ничего более умного, чем вызвать у них усобицу, не нахожу, – сказал Рамзес.

– Это-то ясно, брат. И мы об этом уже говорили. Опять, извини, мы приходим к очевидным выводам. Ну, какая война обходится без попыток вызвать усобицу в стане врага, – сказал Суппилулимас с легкой досадой.

А Рамзес подумал, как трудно разговаривать с равным. Эх, был бы этот хетт вассалом. Кстати, много раз дело доходило до этого. Но нет, остался независимым.

Хотя, если подумать, все равно он, Рамзес, старший в отношении всех этих северных союзников империи. Ибо они могут воевать за пограничные земли, за большую независимость. Но никому из них и в голову не придет претендовать на его трон. А вот его предкам и ему это очень даже часто приходит в голову.

– А что же тебе не ясно, брат?

Рамзес, отвлекшись на эти мысли, говорил немного надменно.

– Не ясно, кого с кем стравливать, – жестко бросил хеттский царь.

Легкий налет надменности быстро улетучился. К чему показная надменность, когда есть реальное превосходство. Рамзес снисходительно улыбнулся.

Его личная агентесса великолепно осведомляла его о противоречиях в стане врага.

– Это тебе не ясно, брат. А мне ясно. Стравливать надо Элладу с Троадой.

Хетт оживился.

– А ты прав, брат. Прав. Но что же ты молчал об этом раньше? Это же решение. Получается очень интересная картина. Троада, верящая в олимпийских богов по сути часть Эллады. Мы перекрываем торговлю Эллады с югом.

Тогда Троада становится главным посредником в снабжении Эллады зерном и рабами. Впрочем, она и так основной поставщик рабов в Элладу. А теперь будет и основным поставщиком зерна.

Все доходы Эллада будет оставлять в Трое. Те выжмут из эллинов все, что те смогут дать. Своего жадные троянцы не упустят. А деться эллинам будет некуда.

Далее. Троада находится в двойственном положении. Она с одной стороны часть Эллады, верит в тех же богов, так же устроена, населена тем же народцем. Но она не за морем. Она уязвима с нашей стороны и зависит от нас. Находясь в Азии, она является частью нашего мира.

Так что она наш ударный отряд и в торговой войне с Элладой и в войне настоящей.

Вроде все складывается очень хорошо для нас. Не находишь?

– Нахожу, брат, нахожу, – улыбнулся Рамзес.

Но хеттский царь вдруг нахмурился.

– Что опять не так, брат?

– Рамзес, все у нас получается слишком гладко. Так не бывает. Где-то должна быть некая неучтенная нами опасность. Где? Мы должны это предусмотреть.

– Опять ты за свое, брат. Что не предусмотрим, узнаем по ходу дела. Или у тебя нет своих глаз и ушей в стане врагов?

– Знаешь, Рамзес, судя по твоей уверенности, у тебя-то они есть. Где-то у трона их царя?

– У них не царь, а бог.

– Так у тебя есть свой человек на Олимпе?!

– Дорогой брат на такие вопросы не отвечают.

Надменный дурак, – подумал хеттский царь, – да ты своим хвастовством уже наполовину выдал своего осведомителя.

Но вслух Суппилулимас этого, разумеется, не сказал, а вместо этого задумчиво произнес.

– И все же. Если наш план не удастся. Что тогда?

С Рамзеса слетела вся спесь и надменность. Он вдруг воочию представил, чем будет его обглоданная страна с изнуренным народом, если он перестанет быть непризнанным владыкой всего восточного мира, хранителем храмов богов, в которых пока верят и этот хетт, и все другие более мелкие «царственные братья».

– Тогда весь наш мир рухнет. И не думай, брат, что кто-то из нас, его владык, уцелеет. Исключений не будет. Не надейся.