Боги Лавкрафта

– Все расходы оплачены заранее, – ответила я умиротворяющим тоном. – Родители мои небогаты… – Ложь стала легче даваться мне после пребывания в Гарварде. – Однако могут предложить ночлег и завтрак своим гостям, и если им придется готовить, то они без труда накормят и моих друзей. Вам придется только прихватить с собой пиво. Его они не предоставляют своим клиентам. Они просто хотят вас поблагодарить за то, что вы были мне добрыми друзьями, и встретиться с вами, прежде чем мы расстанемся. – Я позволила своему голосу дрогнуть – на самую малость.

Больше ничего и не потребовалось.

– Ох, Вайолет, – проговорила Терри, на глазах которой проступили слезы. – Ну конечно, мы поедем. Будет очень приятно познакомиться с твоими родными.

– Ага, – молвил Джереми. – Будет весело.

– Спасибо, – сказала я. – Спасибо всем вам.

Возможно, веселья и не получится. Но что-то, во всяком случае, из этого выйдет.

Мыши дозревали в своих кюветах, опухоли набухали и прорывали кожу. Выращенные Терри плоды поспевали на лозах, и она скармливала нам их радужную и сладкую мякоть и подобные драгоценным камням семена, дважды более дорогие ей, вырастившей их женщине. Еще она выращивала черные помидоры и фиолетовые, цвета подбитого глаза бобы, и я припрятывала все, что могла, для домашнего сада. Мама будет в восторге, когда черные плоды станут наливаться и темнеть, как вода перед штормом, a мы всегда нуждаемся в чем-то новом к столу. Тем, кто обречен оставаться на суше, уставшим от рыбы, но все еще стремившимся оставаться возле дома, где они могут при необходимости помочь, необходимо разнообразить свой стол.

Предположительно Кристина и Майкл располагали собственными средствами измерения течения времени, каким-то образом использующими генетический дрейф и окукливание червяков, однако они меня не интересовали, и потому я не спрашивала. Заботило меня другое – чтобы они продолжали дважды в месяц встречаться с нами в той пиццерии и посыпали тертым в порошок сыром и без того сырный пирог. Кристина начала слизывать его с пальцев быстрым и инстинктивным жестом, который она, казалось бы, не замечала… Реакция Майкла не выглядела столь очевидной, однако я уже не могла вспомнить, когда в последний раз видела, как он моргает. Судя по моим заметкам, с этого дня прошло больше месяца.

Следуя обязанности, записывала результаты экспериментов над мышами, которые проводила вместе с Джереми, в одну тетрадь, a результаты опытов, которые вела над собственными однокашниками, – в другую. Почерк мой в первой тетради был лучше, вторую заполняли написанные с ошибками слова и чернильные кляксы. Невозможно было найти в себе какой-то энтузиазм в отношении мышей, когда моя подлинная работа близилась к завершению.

Было бы проще всего нанять автобус, чтобы отвезти нас всех домой, однако тогда все машины остались бы в кампусе. Терри не водила, в отличие от Майкла, Кристины и Джереми. Такое количество оставленных без присмотра автомобилей слишком быстро укажет на то, что исчезли мы группой и половина постдипломных биологов не вернулась в университет. Нет. Лучше дать всем по карточке на бензин и сказать, что мои родители не хотят ограничивать их свободу и возможность по собственному желанию исследовать побережье. Малая ложь теперь облегчит большую ложь потом.

Джереми следил за тем, как я укладывала свои вещи в его машину. Выражение на его лице колебалось между любопытством и разочарованием, в итоге перехлестнувшим через край, когда я явилась с третьим чемоданом.

– Но ты же собираешься вернуться после каникул, так? – спросил он. – Насколько я знаю, твое финансирование простирается до конца семестра. Ты достаточно часто рассказывала нам об этом. Мы еще можем совершить прорыв, который обеспечит тебе оплату до завершения образования.

– Я не сдаюсь, Джереми, – ответила я, вталкивая чемодан на заднее сиденье. – Я, как и все, хочу завершить свой проект. Однако, кроме этого, я еще хочу мыслить реально. И если реальный подход требует, чтобы я избавилась от некоторых, не часто нужных мне вещей, я намереваюсь следовать ему. Так что, прости.

– Ну, ладно, – проворчал он с явным неудовольствием. – Просто… Я действительно хочу, чтобы ты завершила свою работу, и ничего более. Ты наделена блестящим научным умом. И ты не должна гнить заживо в каком-то приморском городишке только потому, что у твоих родных не хватает денег, чтобы держать тебя там, где тебе положено быть.

Я давно уже научилась воспринимать наскоки на свое семейство как жалкую попытку сделать мне комплимент. Я не была такой, как все остальные девчонки из приморских городков, деревенщиной, какой ожидали увидеть меня однокашники, и потому они засыпали меня похвалами всякий раз, когда я преодолевала свои недостатки. Это было оскорбительно. Это было оскорбительно и жестоко, и долгое время только этого хватало для того, чтобы не позволять моим чувствам препятствовать течению моей работы. Однако они имели это в виду – все это – в самом благопристойном, наименее оскорбительном из возможных вариантов.