Боги Лавкрафта

– Вау, – снова промолвил Джереми, когда дорога выровнялась и мы въехали в город, мимо старомодных домов и чугунных уличных фонарей, украшавших каждый угол. Мы словно въезжали в прошлое, в век, скончавшийся сотню лет назад и погребенный тогда же. Теперь он уже не скрывал удивления, вертясь на своем месте, чтобы заглянуть в витрины магазинов и получше рассмотреть элегантные архитектурные детали. – А ты уверена в том, что люди действительно живут здесь? Это, случайно, не подобие Диснейленда, устроенное ради туристов?

– Добро пожаловать в Иннсмут, – возвестила я. – Основанный в 1612 году поселенцами, желавшими обрести мирный уголок, где они могли бы жить в мире и покое и воспитывать своих детей, следуя собственным традициям, не опасаясь внешних влияний. В отличие от многих соседних прибрежных городков, здесь никогда не было повторного заселения. Мы живем и работаем на этом берегу четыре сотни лет.

Джереми оторвался от созерцания города на срок, достаточный для того, чтобы бросить на меня косой вопросительный взгляд.

– Бостон был основан в 1620-м, – проговорил он. – Ваш город не может быть старше Бостона.

– Пока что этого нашему городу никто не говорил, – возразила я. – Ты можешь найти его историю и устав корпорации в городской ратуше, если захочешь.

– Должно быть, это объясняет твое произношение.

Я заморгала.

– Прошу прощения?

– Ну… – Джереми снял руку с руля и взмахнул ею, очертив все окрестности. – Ты всегда говорила, что родом из Массачусетса, однако я никогда не слышал, чтобы кто-то говорил с таким же акцентом, как ты. Я думал, что в детстве ты занималась с логопедом… ну что-то вроде того. Но если этот город действительно старше Бостона, вполне понятно, что ты могла вырасти в среде людей, говорящих с другим региональным акцентом. Ну, как если здесь реализован чей-то постдипломный проект. Не сомневаюсь, что у вас здесь имеют место лингвистические причуды, настолько связанные с местной средой, что их больше никто не замечает.

O нет, мы замечали их. Замечали и тратили внушительную часть собственного времени на то, чтобы избавиться от них, в том случае, когда намеревались выбраться за городскую черту, потому что у здешних людей есть свои странности, и нам разрешали покидать город только на то короткое время, когда мы оставались нормальными. Такое вот милое, вздорное и нелепое слово.

Ничего этого я ему не сказала. И только указала на поворот, который ведет с главной улицы к дому моей семьи, и сказала:

– Нам сюда.

Джереми послушно свернул, несколько разочарованный тем, что Иннсмут остался позади.

– Я думал, что мы остановимся в городе.

– В техническом смысле, да. Городская черта охватывает шесть миль побережья. Тот, кто захотел бы продать здешний дом, сделался бы миллионером.

Семьи людей, живущие в наших домах; дети людей, играющие на наших пляжах, не подозревают о том, что дремлет и мирно спит всего в нескольких фатомах от берега – чарующая своим обаянием разновидность мира, которой нельзя позволить осуществиться. Последствия воздействия нескольких ярких лопаток и ведерок окажутся слишком ужасными, чтобы их можно было выразить словами.

Я откинулась на спинку сиденья, все еще улыбаясь, все еще разговаривая.

– В нашем городе три небольшие гостинички по типу ночлег и ужин. Считается, что лучшая из них принадлежит моим родителям. Самый лучший вид из окон, безусловно, у нас. Но ты скоро сам все увидишь. Нам прямо. Мы уже почти приехали. Мы уже почти дома.

Джереми промолчал, ощущая на глубинном, свойственном, наверное, еще приматам уровне психики, что сказать ему нечего. Дорога под нами извивалась, словно тело огромного угря, словно щупальце, протянувшееся из моря в мир, дабы забрать из него нужное, наконец мы объехали последний поворот, и вот он, прекрасный и серый на фоне неба. Мой дом.

Я сразу же почувствовала облегчение, настолько глубокое, что мышцы мои расслабились до самых костей. Я вернулась. Наконец-то, после долгих лет ожидания, посылок из дома и негромких отказов, я вернулась туда, где мне положено быть.

– Ни фига себе, – молвил Джереми. – А Дракула у вас тоже квартирует?

– Только в летние каникулы и при этом дает хорошие чаевые, – бодрым тоном проговорила я.

– Нет, ну надо же.

В обычных условиях я немедленно укорила бы его неумением точнее выразить собственные впечатления. Как ученый он всегда гордился своей способностью найти точное слово для описания любой ситуации. Тем не менее я должна была признать, что впечатление, которое произвел на него мой родительский дом, которого я не видала столько лет, было для меня очень приятным. Все мы понимали, что если я вернусь, то уже не уеду назад. Любовь к морю одолеет меня.

Она уже одолевала.

– «Пристань Карвера», – проговорила я, глотая внезапно появившийся комок в горле и надеясь на то, что Джереми не заметит его. – Дом построен в 1625 году после того, как первоначальный погиб в пожаре, вызванном пламенем свечи. Мои предки хотели подчеркнуть, что мы умираем не в огне, но только в воде, и отказываемся бояться ее.