Боги Лесного Заволжья. Путешествие по старым русским рубежам

Решусь кратко пересказать её содержание, поскольку не уверен, что читатели этой книги смогут раздобыть этот источник. А приводить полностью его перевод не стоит, хотя это всего несколько страниц – возникнет много не имеющих отношения именно к нашей истории деталей, которые потребуется пояснять.

Итак.

Костромские земли за Волгой (куда входил и город Галич) в 1332 году достались по решению ордынского хана некоему князю Семёну Ивановичу. Спустя год он умер. Кострому с округой унаследовал его сын Андрей, а Галич – сын Фёдор. Братья, судя по тексту, не любили друг друга. Но авторское сочувствие – на стороне Фёдора. Именно ему, вероятно, праведному и жившему высокой духовной жизнью, было видение и знамение, согласно которому Фёдор отправился в дальний путь, чтобы основать Воскресенскую церковь, а потом и монастырь около неё. Он стал «лес рубить», селить вокруг людей, чтобы освоить эти земли, дал на них монастырю свои «тарханные грамоты». Но дальше, судя по всему, земли эти оказались на деле принадлежавшими не ему, а брату Андрею. Если вчитываться в текст, выясняется это как бы не сразу: от Воскресенского монастыря Фёдор поплыл по «реке, название которой не знал». А она оказалась рекой Костромой и привела в город, где княжил Андрей. Автор летописи совершенно оправдывает такое появление Фёдора с монастырём на землях брата: во-первых, это монастырь – дело Божеское, не какой-нибудь, как говорят сейчас, хозяйственный объект, во-вторых, край всё равно был «пустын и безлюден», в-третьих, было же знамение («в воскресенье свет видел»), в-четвёртых, Фёдор «посоветовался со своим духовным отцом и со своими князьями и боярами», а они ведь плохое не присоветуют. В-пятых, Фёдор ведь и не знал, что земли это не его. Словом, аргументов масса.

Умалчивает летопись лишь об одной мелочи. Вообще-то, Воскресенский монастырь был основан на соляных источниках. А соль же была таким же драгоценным ресурсом для Древней Руси, как сегодня нефть. Она могла спасти людей от голода, ведь служила универсальным консервантом: солить можно было и мясо, и рыбу, и овощи, и всё долго сохранится и останется съедобным в отсутствии современных холодильников.

Однако Андрей, похоже, не понял сложностей духовной жизни своего брата.

В Воскресенской летописи появляется фигура Никиты Ивановича Байбороды. Его называют князем и сообщают: Андрей женился на его дочери Марии. Обратим внимание: судя по этому тексту, таким же князем, как совершенно равного ему, русский князь воспринимал правителя марийского Поветлужья. Если бы было по-другому, он никто бы не взял в жёны дочь «вождя туземного племени» или «князька», как принялись назвать некоторые историки в XIX и XX веке нерусских средневековых поволжских правителей. Нет, они были именно князьями для соседей – значит, в Поветлужье были и города, и власть в тогдашнем русском смысле этих слов, иначе не могло быть. И понимать это очень важно для нас сегодня.

Здесь нам и открываются самые истоки современной России.

Да, пришлое славянское население ассимилировало мерю, чудь, мурому, мещеру, голядь. Но марийцы были и оставались для него именно соседями. И с ними надо было строить какие-то отношения. Русские – и князья, и их подданные – выбрали отношения равные, справедливые и дружественные. Которые по идее превращали соседей в союзников. Но не будем ничего идеализировать. По-настоящему «равных, справедливых и дружественных» отношений не было и между самими русскими князьями.

Дядя идёт на племянника – это сюжет Воскресенской летописи.

Фёдор Семёнович умирает. Его сын Андрей считает земли возле Солигалича согласно завещанию своими. Но у Андрея Семёновича, брата умершего Фёдора Семёновича, на этот счёт другое мнение. И тесть Байборода становится союзником Андрея Семёновича в борьбе против его племянника. Поход следует за походом. Спустя год, в 1346-м, после свадьбы дочери Никита Иванович с зятем совершают первый, как утверждает летопись, неудачный поход на Галич. Но если всё было так плохо для них, тогда остаётся неясным, почему, судя по летописи, в 1352 году Андрей Фёдорович отправляет и к тому, и к другому послов с требованием, «чтобы они его вотчины отдали». Вотчин он не получил, но зато отправился в поход и «их выжег». 1354-й год – ответный поход на Галич Андрея Семёновича и Байбороды. Войну останавливает страшный голод, разразившийся в 1356 году. Но следующим летом Андрей Фёдорович идёт на Кострому. 1362 год – поход Андрея Семёновича и Никиты Ивановича, под Галичем гибнет сын Байбороды Гавриил, а другого сына Юрия берут в плен. В 1366 году на Галич костромское и ветлужское войска идут уже с суздальскими союзниками. А в 1375 году (такая вот Тридцатилетняя война!) Андрей Семёнович и Никита Иванович, позвав на подмогу ногайцев, уничтожают Воскресенский монастырь – узел спорных земель, убивают обороняющихся монахов и, судя по всему, рассеивают по тайге крестьян. «За умножение грехов наших» – констатирует летописец, и это точно указывает, на чьей он стороне. А ведь называет он причину совершенно честно!