Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока

Главной страной, излюбленным цветком ма-хаяны сделался Тибет. Буддизм был занесен туда в VII веке по чисто политическим соображениям. Объединитель Тибета князь Срон-цзангамбо решил сцементировать страну единым морально-религиозным учением. Позднейшая легенда объявила Сронцзана воплощением бодхисаттвы Авалокитешвары.

Впрочем, сначала заимствованный из Непала, буддизм был представлен в Тибете в классической форме хинаяны. Но простой народ продолжал придерживаться древних шаманских обычаев (религия бонбо), тогда как изысканные философские откровения ортодоксальной хинаяны получили популярность лишь в придворных кругах.

В IX веке легендарный проповедник и маг Падмасамбава стал проповедовать махаяну. Его проповеди сопровождались гаданием, заклинаниями духов, эффектными магическими обрядами. Они имели большой успех. Тем более что махаяна включила в себя и веру в местных богов. Она обращалась к сердцу каждого, обещая послушным прекрасный рай Сукхавати и наполненный страшными демонами ад - грешникам, где бог смерти Яма с зеркалом в руках, отражающим все деяния человека, творит загробный суд.

В Испании я видел изображение архангела Михаила, взвешивающего души умерших. Стоявший рядом рогатый дьявол с нетерпением ожидал своей доли грешников. Как похожа была эта каталонская фреска на тибетскую танка. Но эту внешнюю общность сводило на нет одно-единственное, но коренное различие. В образе Ямы слились обе полярные силы: беспристрастный судья и владыка ада.

Потусторонний мир, будь то преисподняя или небеса, всегда являл собой зеркало, хоть и кривое, земного бытия с его восторгами и отчаяниями.

«Когда я умер, то обратился к Владыке Царства мертвых с мольбой, чтобы мне не пришлось вновь рождаться в мире смертных. Просьбу мою удовлетворили, и я стал чиновником в Царстве мертвых. Но оказалось, что и там тоже - взяточничество и взаимный обман, как в мире живых. Я снова отказался от должности и вернулся в свою могилу».

Цзи Юнь.

Заметки из хижины «Великое в малом»

Колесо безысходных страданий, безнадежный замкнутый круг. Окоем, словно звериным невидимым следом, помеченный недобрыми силами.

И у водопоя на колодце следы преты,

И в доме на песте для зерна следы преты.

Вновь собранные драгоценные парные изречения

Но пронеслась в блеске молний колесница громового раската над Гималаями. Прежние тупики осветились неземным полыхающим светом. Избавление оказалось неожиданно близко. Правильное произнесение магической формулы, точное воспроизведение волшебного символа заставляло богов, даже вопреки их желанию, открыть перед посвященным дороги блаженства.

Шестисложная мани, которую тибетцы повторяют тысячи раз на дню, уподобилась ключику от ворот рая. Ее прямой перевод («О, жемчужина на лотосе!») не передает богатства смысловых оттенков. Это заклинание, первоначально символизировавшее соединение небесного Будды и Праджняпарамиты, Авалокитешвары и Тары, стало тамгой, проставленной на границах тантрийской ойкумены.

Духовным центром колесницы громового раската стали твердыни Тибета, где сформировалась самая удивительная в человеческой истории церковная иерархия.

СВЕТ КАМНЕЙ

Твой сын - не твой, твое богатство - прах,

Ты сам - не ты, лишь отзвуки в горах.

Дхаммапада

«Он и мой спутник не сказали друг другу ни слова, и предполагаю, что они объяснились тайными знаками, так как, не спрашивая о моих намерениях, «душа» внезапно обратился непосредственно ко мне и сказал, что готов показать мне все мною желаемое, если только я определенно возьму на себя ответственность за это, даже не зная, в чем она состоит».

Густав Мейринк. Действо сверчков

«Тибетец не лгал: там, внизу, в великолепной зелени, лежало это странное ущелье».

Густав Мейринк. Лиловая смерть

Настоящее - следствие прошлого и причина будущего. В буддизме эта тривиальная истина возведена в ранг абсолюта. Ее олицетворяет колесо закона, осеняющее пагоды и монастыри.