Боги лотоса. Критические заметки о мифах, верованиях и мистике Востока

Образ Майя Дэви, великой Махамайи, с той поры бессчетное число раз вдохновлял кисть художника и резец скульптора. Одно из наиболее древних каменных изваяний ее можно видеть в Лумбини. На этом рельефе царица изображена в окружении богинь-служанок, а Будда-мальчик стоит у ее ног и левой рукой указует на небо, а правой - на землю. Во Вьетнаме это самое распространенное изображение Будды. Смысл его трактуется весьма просто: только человек связует мир животных с миром небожителей.

Юный Гаутама получил обычное для всех кшатриев воспитание. Он прекрасно научился управлять боевой колесницей, владеть оружием, усвоил племенные обычаи. Он женился на девушке своего племени, принадлежавшей к знатному роду, и она родила ему сына.

Отец Гаутамы Шуддходана как мог ограждал сына от теневых сторон жизни. Он помнил пророческие слова мудреца Аситы: «Я смеюсь от радости, что спаситель явился на землю, и плачу от того, что мне не выпадет счастье дожить до свершения его подвига».

Потерявший любимую жену, Шуддходана не хотел утратить и сына, даже если тому и надлежит свершить подвиг. Поэтому жизнь Гаутамы (ему еще предстояло оправдать имя Сиддхартхи, которое значит «Выполнивший назначение») протекала легко и счастливо. Но однажды, проезжая на колеснице, окруженный друзьями и поющими девушками, он увидел согбенного годами старца, кровоточащие язвы на теле калеки, скорбную процессию, которая следовала за лежащим в гробу покойником, и погруженного в размышления аскета-саниасина.

Это были четыре встречи Будды.

- Кто это? - спросил он в первый раз, встретив старика. - Этот человек так непохож на других?

- Ты видишь старость, - ответил возница. - Вот что делает она с людьми.

- И я тоже стану когда-нибудь таким?

- И я, и ты в урочный час. Это общий удел рода людского.

«Горе рожденному, - подумал Гаутама, - ибо в том, что рождается, уже таится семя старости».

- Кто это? - спросил он в другой раз, встретив калеку.

- Больной, - ответил возница.

- И я не избегну болезни?

- Ни я, ни ты. Это общий удел всех живых существ.

- Кто это? - спросил Гаутама, увидев покойника в белом саване.

- Усопший, - было ему ответом.

- Что это значит? И почему так плачут эти люди?

- Кто умер, тот уже никогда не увидит ни мать, ни отца, никого из близких, и его они тоже никогда-никогда не увидят.

- А это кто? - спросил в четвертый раз Гаутама, встретив отшельника. - Этот человек тоже не такой, как все люди.

- Он ушел от мира, избрав благой путь сострадания всем живым существам.

Острой молнией ранила сердце Гаутамы мысль о предназначенных человеку страданиях. Кто мы? Откуда мы? Куда идем? В чем конечный смысл наших страданий? И безнадежная тоска затмила его. Он задумался о муках тела и души, о всех утратах, которые ожидают человека на земле, затосковал в мыслях о том безжалостном и бессмысленном уничтожении, которое люди называют смертью

Возвратившись домой, он погрузился в свои невеселые думы. Его пробовали развлечь пением и плясками, но он не обращал внимания на танцовщиц, не слышал музыки и песен. Незаметно он задремал с тяжким грузом в смятенном сердце. Развлекавшие его женщины притушили огни и тихо прилегли, чтобы не разбудить опечаленного хозяина.

Проснулся он среди ночи, одержимый странной тревогой. В обширных покоях было тихо и темно. Повсюду лежали разметавшиеся во сне тела. И показалось ему, что он один живой среди мертвых.

С горечью и отвращением Гаутама зажмурил очи. Он почувствовал, что настал час великой жизненной перемены, и решил без промедления уйти из мира.

Кликнув возничего Чанну, он велел привести коня. Перед тем как окончательно порвать с прежней жизнью, он захотел в последний раз взглянуть на сына. Но личико мальчика было закрыто нежной материнской рукой.

«Если я уберу ее руку, жена может проснуться, - подумал Гаутама, - и мне будет трудно уйти от них. Я вернусь сюда и увижу сына, когда обрету истину».

Выбежав во двор, он вскочил на коня и поспешил поскорее покинуть селение. Верный Чанна поскакал за ним вслед. И тогда на пути явился коварный искуситель Мара, повелитель темной любви и смерти.

- Возвратись! - попытался остановить он Гаутаму. - И через семь дней ты станешь владыкой мира!

- Я ищу не власти, - ответил Гаутама, - но истины. Я иду, чтобы стать буддой.

И Мара последовал за ним, как тень, чтобы подстеречь миг, когда настигнет Гаутаму темное вожделение и просочатся в его сердце неприязнь и зло. Когда людское жилье осталось далеко позади, Гаутама спешился, мечом срезал себе волосы, отдал меч и все украшения Чанне и велел ему подготовить родных к долгой разлуке. Чанна заплакал, а конь пал замертво под прощальной лаской хозяина.

И он решил стать саниасином, чтобы в размышлениях обрести путь, ведущий к избавлению от мук. Обменяв свое платье на рубище у случайного прохожего, он вступил на трудный путь исканий.