Боги не дремлют

Мы опять вернулись в батюшкину избу и собрали необходимые вещи. Женское платье Матильда решила взять с собой, как и я, ранец с непромокаемым платьем, а вот ларцом с «творческим наследием» Пузырева. я распорядился преступно небрежно. Взял только одну связку бумаг, намереваясь, за отсутствием туалетной бумаги, использовать их для «бытовых» целей, ларец, со всем его содержимым оставил на попечение батюшки.

Глава 6

Уланские лошади оказались на удивление хороши. Легкие на ходу и послушные. Матильда, вопреки моим опасениям, уверено сидела в мужском седле. Мы рысью доскакали до Старой Калужской дороги и влились в общий воинский поток. Холодный ветер быстро выдул из меня последние пары алкоголя.

К этому времени уже окончательно стемнело, но вдоль дороги горели костры, что позволяло ехать довольно быстро. Какое-то время мы двигались друг за другом, и разговаривать было невозможно, но когда дорога стала свободнее, поехали в ряд, и Матильда воспользовавшись возможностью, задала давно волновавший ее вопрос:

– Ты был чем-то связан с Виктором?

Рассказывать всю историю встречи с ее покойным мужем мне не хотелось. О покойниках хорошо или ничего, поэтому я ответил неопределенно:

– Мы случайно встретились с ним несколько лет назад, ты сама видела, он меня даже не узнал. Поэтому о связях…

– Я говорю о другом, – нетерпеливо перебила она. – Ты тоже как он, гость из будущего?

Я помедлил с ответом, не зная, стоит ли ее посвящать в свои тайны. Решил погодить и ответил вопросом на вопрос:

– Он что, тебе все о себе рассказал?

– Да, конечно, у нас не было тайн друг от друга, – самоуверенно, как все жены, ответила она.

В этом я уверен не был, но спорить не имело смысла. Я совсем не знал их отношений, хотя то, как вчерашней ночью Пузырев охарактеризовал жену, не говорило о том, что они были особенно близки.

– И как ты к этому относишься? – осторожно спросил я.

– Хорошо отношусь, – засмеялась Матильда и тут же сменила тему, почему-то вспомнила то, что между нами сегодня произошло. – Тебе понравилось?

– Не знаю, я был слишком пьян, – отшутился я, чтобы не провоцировать любовные признания, это пока было невовремя, да и неуместно.

Француженка промолчала. Рассмотреть ее лица я не мог, потому не понял, как она отреагировала на мой ответ. Однако по следующему вопросу стало понятно, что он ее не удовлетворил:

– А зачем ты ночью пошел за нами в лес? Сознайся, я тебе сразу понравилась, и ты собирался, – она не договорила и так близко ко мне подъехала, что соприкоснулись наши ноги.

Врать и придумывать романтическую историю о любви с первого взгляда, я не захотел и рассказал, так как было на самом деле:

– Увы, должен тебя разочаровать. Пошел я не за вами, а за разбойниками. Я случайно с ними столкнулся на дороге, и подслушал их разговор. Почему-то они хотели меня убить. Поэтому я и следил за ними. Когда они пошли за вами, решил их остановить. Если бы твой муж не понес в лес ларец, мы бы с тобой вряд ли познакомились.

– Жаль, а я думала, что ты спасал меня, – сказала Матильда.

Я почувствовал себя виноватым, и не оправдавшим надежд, но что сказано – то сказано и переигрывать было уже поздно. Какое-то время мы ехали молча. Был уже поздний вечер, почти ночь, но по Старой Калужской дороге движение не прекращалось. На юг ускоренным маршем продвигался Пятый корпус принца Богарне.

– Давай возьмем в плен какого-нибудь французского генерала, – совершенно неожиданно, без какой-либо связи с тем, о чем мы только что говорили, предложила Матильда, – и отвезем его в Петербург.

– Зачем нам генерал? – засмеялся я. – И как ты собираешься брать его в плен?

– Очень просто, – серьезно сказала она, – сначала выследим, потом я его буду отвлекать, а ты подкрадешься сзади и наденешь на голову мешок. Потом мы его свяжем и отвезем государю.

План, мягко говоря, был наивным и детским, но после того как она «развела» уланов, я не был склонен, снисходительно посмеиваться над ее причудами. Признаться, даже немного испугался, что Матильда, и правда, попытается проделать что-нибудь подобное, потому, прочувствованно ее попросил:

– Давай пока обойдемся без генералов, как бы нам самим не надели мешки на голову. Ты, как я понимаю, воюешь на нашей стороне?

– А на чьей еще я должна воевать? – удивилась она.

– Ну, ты же все-таки француженка.

– Ну и что? Родилась-то я здесь. И, знаешь, мне почему-то больше нравится быть барыней в России, чем куртизанкой во Франции. А если говорить серьезно, то с маминой родиной меня связывает только пролитая кровь. В революцию ее родителей казнили, как аристократов, хотя никакими аристократами они не были, обычными небогатыми горожанами. Все ее родные погибли, только ей одно удалось спастись и бежать. После долгих скитаний пробраться в Россию. Здесь она родила меня.

– Понятно, значит, тебе есть, за что ненавидеть революцию и ее первого консула.