Боги осенью

- Куда вы? - тут же шепотом сказала женщина, 0ттолкнув его, быстро закрыла калитку. Настороженно оглядела асфальтовую пустую улицу, осветленную лужами. - Пойдемте, - провела их в дом. Смахнув грязь с пальцев, тщательно задернула занавески. - Посидите здесь, только не выходите - упаси бог…

Исчезла и загремела чем-то на кухне.

- Мне тут не нравится, - оглядываясь, сказала Кикимора.

- Ты можешь идти, куда хочешь, - сквозь зубы, неприязненно ответил Герд. - Что ты ко мне привязалась, в конце концов, я тебя не держу. - Сел и сморщился, осторожно массируя коленную чашечку.

- Болит? - Кикимора тоже накрыла ладонью его колено. - Жаль, что я тогда сразу не посмотрела тебе эту ногу. У тебя кровь так текла - я испугалась. Честное слово, я завтра подтяну связки, я уже, пожалуй, смогу…

Она нашла его, почти неделю назад, когда Герд лежал на склоне горы, мокрый и обессилевший. Отыскала пещеру, скрытую от посторонних взглядов, и затянула ему рану в боку, потеряв сознание к концу сеанса. Трое суток она кормила его кисло-сладкими, дольчатыми, как чеснок, дикими луковицами, - где только их доставала? - пока он не смог ходить.

Он бы погиб без нее.

В пещере он и увидел, как в наваждении, и городок этот в долине, и этот дом, и даже комнату, где они сейчас находились: светлые чистенькие обои, герань на окнах.

- Ты все-таки лучше бы шла на юг, - сказал он. - Вдвоем труднее, и мы слишком разные…

- Не надо, - попросила она.

Вернулась женщина и сунула им теплые миски и по ломтю хлеба: - Ешьте, - сгибом пальца провела по покрасневшим глазам.

- Спасибо, - ответили они не сговариваясь.

Суп был фасолевый, очень густой, с волокнами мяса. Челюсти сводило - до чего вкусный суп. Герд мгновенно опорожнил свою миску. Хлеб он есть не стал, а завернул в салфетку и спрятал в карман. Мало ли что.

- Как там в Маунт-Бейл? - тем временем поинтересовалась женщина.

- Все разрушено.

Женщина вздохнула.

- Господи, какие тяжелые времена… Ну, ничего - бог вас простит…

Подняла руку, чтобы перекрестить, - опомнилась и несколько торопливо забрала у них миски.

- Что ж, поели, и - ладно…

Кикимора судорожно поправила сползающую дужку очков. Дужка пока держалась, там где Герд скрепил ее проволокой. Счастье еще, что завернули на ту помойку. Хорошие раскопали очки - большие, дымчатые, закрывают половину лица.

- Вы нам поможете? - напрямик спросил он. - Нам некуда идти. Ведь это - «станция»?

Женщина откинулась и пальцами прижала испуганный рот. Заскрипели тяжелые половицы в прихожей. Пожилой плотный мужчина в брезентовом комбинезоне вошел в комнату, сел и выложил на стол руки, темные от загара. По тому, как он это сделал, чувствовалось, что - хозяин.

- Ну? - спросил не очень любезно.

- Мне о вас рассказывал Карл Альцов.

Эту ложь Герд, чтобы было проще, придумал заранее.

- Какой-такой Альцов?

Герд объяснил.

- Не знаю, не слышал, - сурово отрезал хозяин.

Кикимора сейчас же толкнула его ногой под столом - мол, пошли.

- Вы с «подземной железной дороги», - сказал Герд. - Я это точно знаю. «Проводник» или, может быть, даже «начальник станции». Вы спасаете таких, как мы…

- Да ты, парень, бредишь.

Хозяин был по-фермерски непоколебим.

- Ладно, - сказал Герд, пытаясь, несмотря на отчаяние, держаться спокойно. - Ладно, значит, вы не «проводник» и не «начальник станции»? Ладно, тогда мы отсюда уйдем, конечно. Но сперва я, пожалуй, вызову сюда дежурный причт «братьев». Пусть окропят дом святой водой. Бояться вам нечего…

- Господи, боже ты мой! - так же, как во дворе, ахнула женщина.

Взялась за притолоку, замерла, точно боялась упасть.

Хозяин резко повернул к ней голову: - Цыть! - Раздул ноздри, как показалось Герду, набитые жесткими волосами. - Ну-ка выйди на улицу, посмотри - там, вокруг.

- Они - что придумали…

- Выйди, говорю! Если заявится этот… ну - заверни, значит. Как хочешь, а чтобы духу его тут не было!

Женщина послушно выскользнула.

- Сын у меня записался в «братья», - как бы между прочим сообщил хозяин. - Револьвер вот такой купил, свечей килограмм - сопляк… Так что за благодатью теперь далеко ходить не надо. - Вдруг, протянув руку, сорвал с Кикиморы дымчатые очки, повертел выразительно и бросил на стол - сильней, чем надо. Оправа переломилась. Кикимора вскрикнула и закрыла руками выпуклые фасеточные глаза.

- Ну? Кого ты собираешься звать, парень?

Герд молчал. Неприветливое было лицо у хозяина. Чугунное, как утюг, шершавое, в выветренных мелких оспинках.

- Когда сюда шли, видел вас кто-нибудь? - спросил тот.

- Видел, - Герд, как получилось, описал человека в помятой шляпе.

- Плохо, - сказал хозяин. - Это брат Гупий - самый у них вредный.

Он задумался, глядя меж прижатых к столу больших кулаков. Не поможет, решил Герд про себя. Наверное, побоится. Хотя бы переночевать на разок пустил. Надоело - голод, и грязь, и промозглая дрожь по ночам в придорожных канавах. Они мечутся по долинам от одного крохотного городка к другому.

Как волки.