Боги осенью

Минут десять мы провели за кирпичным пилоном, поддерживающим крепостные стены, стараясь не слишком высовываться и вглядываясь в мокрые здания на той стороне. Правда, Гийом, по‑моему, не столько вглядывался, сколько вслушивался, опустив веки. Кудри его намокли и висели сосульками. И точно так же поступала Алиса, вжимающаяся в выбоину штукатурки. Что они могли там услышать, я не представлял. Лично мне затекал в уши шелест зыбкого дождя по булыжнику. Я уже не говорю о том, чтобы что‑то заметить. Но по истечении этих десяти или чуть больше минут Гийом сказал, что все верно, вон в том здании находится наблюдатель — вон там, на крыше, за двумя трубами. И Алиса, соглашаясь, кивнула. А через час, когда мы таким образом обошли по периметру всю крепость, стало ясно, что островок находится в жестоком кольце блокады, причем здесь имеются не только снайперы или наблюдатели — в количестве двенадцати человек, как насчитал Гийом, — а еще какие‑то военные подразделения, спрятанные во дворах и в ближайших улицах.

Гийом сказал, что он чувствует, по крайней мере, четыре самодвижущихся механизма. Боевая машина пехоты — так вы, кажется, их называете? Объяснил, что глушить в них моторы пока не имеет смысла. Пусть они думают, что мы не подозреваем об их присутствии.

— Всегда полезно изобразить неведение, — добавил он. — Прикинуться дураком, чтобы противник расслабился.

С мушкетерской бородки у него капало.

— Троттигара бы сюда, — с непонятной мечтательностью сказала Алиса. — Он бы им показал — боевые машины пехоты. Помнишь Саларнский плацдарм, как они заполыхали по всему полю?..

— Троттигар на Пеллоре, — сухо напомнил Гийом. — Сражаться здесь мы все равно не будем. Наша задача — уйти, как можно быстрее. Желательно без потерь.

И он придавил Алису начальственным взглядом.

Необходимые меры тем не менее были приняты. Мои ежедневные тренировки с Беппо были прекращены железной рукой. Стало ясно, что заниматься глупостями просто нет времени. Нас обоих поставили на дежурство к деревянному мосту через канал. Гийом, видимо, полагал, что новичок и сержант уравновесят друг друга. Он теперь каждые два часа лично обходил все посты. Запретил гарнизону, кроме Алисы, спать вообще: ничего, пару суток без сна вполне обойдутся. Переправимся на Пеллору — тогда пусть дрыхнут с утра до вечера. Распорядился доставлять пищу прямо на места боевого дежурства. В результате Мирра с ног сбилась, таская похлебку. Кстати, выяснилось, что продукты у нас тоже заканчиваются. Обеспечивал их Петип, а теперь — нет Петипа. Ничего, пару дней перебьемся, опять-таки заметил Гийом. Мушкетерская бородка на его лице казалась плохо приклеенной. У меня опять поползли холодные мурашки по коже. И уже не только по спине, между лопаток, но и по желудку, заставляя его болезненно конвульсировать. И хотя тот же Гийом считал, что снайперов можно не опасаться, стрелять они в нас не будут, мы нужны им живыми, утешало это меня весьма слабо. Они‑то, Гийом с Алисой, еще, может быть, и нужны, а вот насчет себя я далеко не был уверен. Я‑то им на кой хрен сдался? Я старался выбросить эти мысли из головы, однако, отстаивая вместе с Беппо смену у моста, выбеленного дождями, слушая тихий шелест и зная, что за мокрыми зданиями на той стороне скрывается сила, готовая нас уничтожить, я чувствовал себя неуютно — точно на сцене, в фокусе недоброжелательного внимания.

Алисе было с чего волноваться.

И все же не эта причина, оказывается, являлась главной. Главное обнаружилось совершенно случайно, на другой день после сообщения Беппо. Я как раз затягивал перевязь, чтобы идти на свой пост, когда ко мне в комнату вежливенько просочилась Мирра и, посматривая так, словно между нами уже были какие‑то отношения, скромненько сообщила, что меня хочет видеть миледи.

— Срочно? — спросил я, не слишком стремясь опоздать на дежурство. Беппо как старший по караулу был с этим чрезвычайно строг.

— Прямо сейчас, — ответила Мирра. — Простите, милорд, у них там человек с той стороны. Насколько я понимаю, парламентер…

Я так и подскочил, стукнув ножнами.

— Парламентер? Ты уверена? От кого?

— Вероятно, от этих, милорд, ну — которые… Миледи считает, что вам надо присутствовать на переговорах.

Она со значением округлила глаза из топленого шоколада. Не знаю уж, как получилось, но я тронул ее пальцем за подбородок. И чуть фиолетовые губы Мирры с готовностью приоткрылись.

— Это правда, что как лорд я обладаю некоторыми правами? — поинтересовался я.

— Правда, милорд, — без смущения подтвердила Мирра. Шевельнувшиеся горячие губы были теперь совсем близко. — Очень жаль, что милорд не может этими правами воспользоваться.

— Почему?

Мирра с сожалением подняла плечи.

— Пока не родится ребенок, милорд, вы обязаны тоже воздерживаться… от излишеств. В знак уважения к тяготам своей супруги. Это, разумеется, не закон, милорд, но такова традиция…

— Какой ребенок? — туповато спросил я.

— Ваш ребенок, милорд, будущий наследник земель Алломара…

Сердце у меня как‑то мягко перевернулось. Я попытался не глядя сесть и ударился о неизвестно откуда вылезший угол тумбочки.