Боги осенью

Он в свою очередь резко выбросил вперед руки. Бледное студенистое пламя встало из травы поперек входа во внутренний дворик. Земля, по‑моему, даже не горела, а плавилась. Пощелкивали и выпрыгивали из огня красные нити песчинок.

Заслоненный поползшим дымом, Гийом вскочил на ноги.

— Отходим!..

— Они, милорд, пройдут через квартиры первого этажа… — Беппо поднял стрелку с земли и точно втер ее в руку ниже запястья. Я так и не понял, как это у него получилось. — Слишком много окон, милорд, мы все не закроем…

Гийом только глянул на него по‑лошадиному искоса, а потом опять небрежно выбросил вперед обе ладони — обращенные к нам окна ближнего здания заполыхали, и огонь, приклеиваясь к штукатурке, пятнами полез вверх, к крыше.

Бухнули стекла, разлетаясь на тысячи мелких осколков. Вывернулась из скобы и загрохотала по камню секция водосточной трубы.

Беппо несколько озадаченно поднял брови:

— Милорд?..

— Я знаю, что делаю! — грубовато отрезал Гийом. — Нам нужно еще минут десять, чтобы уйти… — Он повернулся к Алисе, выступившей из‑за угла здания. — Сколько человек ты можешь взять реально?

— Шестерых… — слегка задыхаясь от бега, сказала Алиса.

— Я тоже не больше, — подытожил Гийом, придавливая ее взглядом. Кажется, он не позволял сказать ей что‑то, на что она внутренне была готова. — Всего двенадцать, не так уж плохо в нынешней ситуации. — И вдруг загремел: — Где они? Почему люди до сих пор не выведены?! Я не узнаю тебя, сестра!.. Если будем мешкать, все здесь погибнем!..

— Еще двое, — напомнила Алиса ровным, каким‑то умершим голосом.

— Да, — подтвердил Гийом. — Двое должны будут остаться. Нам все равно потребуется прикрытие… — Пыльная кожа на лице его как бы треснула, и в беспощадной улыбке обнажился ряд крупных белых зубов. До меня не сразу дошло, почему он так ослепительно улыбается. — Да, сестра, у нас нет другого выхода…

Я почувствовал на себе быстрый взгляд Беппо.

Все решалось именно здесь, в эти доли секунды — под серым небом, затягивающим город сыроватым туманом, на крохотном островке, среди клочьев бурого дыма, в сердцевине промозглой осени, когда‑то породившей надежды. Теперь эти надежды развеивались, как дым над плацем. Боги пришли на Землю — боги, завершив земные дела, покидают ее. Что им Земля? Краткая остановка на пути из одной вечной войны в другую. Что им наши надежды, наши радости, наши крохотные человеческие переживания? Они стряхивают их, как пыль с башмаков вечно странствующих. Перевернута еще одна страница великой битвы за Сверкающую росу Алломара. Убраны декорации, дождь и ветер овладели брошенными подмостками. Провинциальный театр опустел. Следующая сцена трагедии будет сыграна в другом месте. Честь и прекрасный звонкий клинок меча!.. Сердце у меня захлебывалось, не успевая гнать душную кровь. Я не видел звезд, скрытых дождевым пологом, но я чувствовал их игольчатый, равнодушный холод.

Звезды — не для людей. Звезды — для богов осени.

Перекатывающийся дым пощипывал веки. Я моргнул. Алиса вдруг сделала порывистый шаг вперед и прижалась ко мне, не обнимая.

— Забудь, что я тебе наговорила — тогда. Я всегда буду помнить тебя и то, что у нас было. Где бы я ни была и что бы со мной потом ни случилось. Свидетель — Хорогр, я всегда буду тебя помнить! И ты тоже знай — что я тебя помню!..

Она подняла ко мне приоткрытые губы. Мазнуло копотью, прилипла к щеке чешуйка сажи.

Мне захотелось снять ее поцелуем.

— Милорд!.. — громко и нетерпеливо напомнил Гийом. — У нас нет времени! Кого из моих солдат вам оставить?..

Зрачки Беппо странно переместились.

— Его!..

Гийом нахмурился.

— Я бы предпочел, милорд, чтобы вы избрали себе другого напарника. Беппо — опытный сержант, мне будет его недоставать…

Алиса оторвалась от меня.

— Пусть берет Беппо!

— Сестра!..

— Я сказала: останется Беппо!.. Беппо, слышишь меня? Ты останешься здесь и будешь сражаться. Ты не можешь умереть позже своего лорда!..

— Да, миледи!..

— Иначе род твой будет проклят на Алломаре!..

Она подняла ладонь, подтверждая клятву.

Покрывало рыхлого дыма, загораживающее нас, разъехалось.

Я увидел согнутые фигуры, перебегающие по краям плаца.

— Они снова идут!..

— Уходим!.. — как зверь проревел Гийом.

Вместе с Алисой они побежали к латунным переплетениям. Клетка была как птенец, собравший отчаяние, чтобы наконец выпрыгнуть из гнезда.

Никогда и ни за что он не выпрыгнет.

В решетчатых крыльях висели на перекладинах люди.

— Пригнитесь, милорд!.. — предостерегающе крикнул Беппо.

Я видел, как Алиса споткнулась, зацепившись за что‑то, и как Гийом, будто ждал, тут же подхватил ее под руку.

В последний раз мелькнул голубоватый комбинезон. Они вскарабкались в плечевые изломы трубчатой, шаткой конструкции. Будто авиаторы, на заре века поднимавшие в воздух полотняные этажерки.

Птенец тут же оделся дрожанием как бы раскаленного воздуха.

Голубое пятно.

Алиса.

Прощайте, осенние боги!

Я думал, что она обернется, но она все‑таки не обернулась…