Боги, пиво и дурак. Том 3

— А пока ты все равно — изменница, — обиженно проговорил Та’ки и, забавно переваливаясь с лапы на лапу, побрел в свою овощную кладовку.

Ника пулей бросилась на кухню — видимо, на всякий случай репу варить для сварливого божества.

А мне нужно было прямо сейчас определиться, буду я что-то делать для тех четырех кошек в клетке, или не буду.

Глава 7. Когда твой друг палач

Отоспавшись пару часов, я позвал к себе в комнату Нику. Или, вернее сказать, вызвал барышню на ковер.

Она вошла, как всегда, бесшумно ступая мягкими лапками в туфельках, будто к ее подошвам были приклеены шарики ваты. И робко остановилась у двери, опустив голову.

— Ты... меня звал? — тихо спросила она, нервно теребя подол своего коротенького розового платьица, из-под которого жалобно выглядывал пушистый хвост.

— Звал, — строго сказал я и указал рукой на стул. — Присаживайся.

Ника приблизилась к стулу и опасливо присела на самый краешек.

— Знаешь, мне неприятно это говорить, но...

— Я тебя разочаровала?.. — проговорила кошка, впервые поднимая на меня взгляд.

Боже мой, да будь у меня даже каменное сердце — оно непременно бы сжалось при виде таких глаз! Огромные, зеленые, блестящие от выступивших слез.

— Нет, — невольно смягчившись, сказал я. — Не разочаровала. Скорее огорчила и расстроила. Потому что вдруг оказалось, что ты не доверяешь мне. И не собираешься делиться своими проблемами, а намерена втихомолку решать все сама. Так вот, если это — твоя принципиальная позиция, то я бы предпочел разорвать контракт.

— Как?.. — переспросила Ника, выразительно моргнув. От движения век из ее глаз брызнула скопившаяся под ресницами влага.

Я подвинул свой стул и присел рядом с Никой.

— Понимаешь, малыш, тут расклад такой. Или ты со мной, или сама по себе. Выбирай.

— Выбирать?.. — эхом повторила за мной кошка.

— Да. И если ты — со мной, то первым о твоих неприятностях должен узнавать я, а не городская стража. И ты не будешь решать за меня, стоит мне вмешиваться в то или иное дело, или же нет. Потому что мы станем одной командой, понимаешь? И если мне потребуется какая-то помощь, я хочу быть уверенным, что могу обратиться к тебе. И наоборот — я должен знать, что если помощь потребуется тебе, ты мне скажешь об этом. А еще я хочу, чтобы ты раз и навсегда перестала называть меня хозяином. Я ж тебе не какой-нибудь рабовладелец или надзиратель латифундий. Понимаешь?

— Нет, — с подкупающей прямотой выпалила Ника. — То есть не совсем. Не все. Про фундии я не поняла.

Я нетерпеливо махнул рукой.

— Ну и хрен бы с ними, как раз это — не важно. Так ты готова принять новые условия, или мне продолжать ждать от тебя сюрпризов?..

— Сюрпризов больше не будет, обещаю тебе! — выдохнула Ника и, сорвавшись со своего стула, низко по-японски поклонилась. — Я больше не огорчу и не расстрою своего хозяина! То есть своего Даню, — не задумываясь исправилась девушка, просто заменив слово «хозяин» на мое имя. Потом поняла, что прозвучало как-то немножко не так, вспыхнула и поправилась снова: — То есть... не расстрою тебя.

— Ну и хорошо, — отозвался я, с удовольствием ероша ей макушку. — Потому если вдруг когда-нибудь опять случится что-то похожее на сегодняшнюю ночь — можешь не сомневаться, это будет финал наших взаимоотношений. А мне бы этого не хотелось. Ясно тебе?

— Ясно... Даня.

— Ну и молодец. Теперь это... Обними меня, что ли, — буркнул я.

В самом деле, я что, зря себе кошку заводил?

Ника заулыбалась и повисла у меня на шее.

Приятно, однако! Но я сказал еще не все...

— А теперь пообещай мне, что никаких попыток помочь своим сестрам ты предпринимать не будешь.

Руки Ники на моей шее ослабли, безвольно стекли вниз.

— Как скажешь...

— Но я сам постараюсь помочь им. Договорились?

Вместо ответа ее тонкие ручки вновь крепко обвились вокруг моей шеи.

Ну то-то же, дуреха.

— Поесть что-нибудь принесешь? — попросил я. — А то мне бы как-нибудь незамеченным мимо Майи проскользнуть, чтобы наша командирша меня на тренировку не замела. Я тут себе кое-какие другие дела наметил, и ждать они не могут.

Ника с готовностью кивнула и исчезла из комнаты, и вскоре появилась со свертком за спиной и кувшином в руках.

Быстро перекусив, я в наглую свалил из нашего кабака и отправился в Ямы.

День по-прежнему радовал солнцем, от которого палая листва казалась оранжевой, а гладкие высохшие от дождя булыжники мостовой радостно блестели. Хорошо!..

Я шел весь такой красивый, в хорошей дорогой одежде, с прицепленным к поясу черепом и нередко ловил на себе выразительные женские взгляды. А мне вспоминалось брезгливое выражение лица у той горожанки, которой я осмелился протянуть руку, чтобы помочь выйти из экипажа, и сморщенные носы аристократов в ложах на арене, и от этого становилось весело.

А потом я свернул на главную площадь, и от веселья не осталось и следа.