Боги, пиво и дурак. Том 3

— А так и есть, — отозвался Нергал. — Человечество — это болезнь на теле вселенной. По крайней мере, на данный момент.

Он оперся рукой о подлокотник и, задумчиво уставившись на огонь в камине, проговорил:

— Знаешь, почему я не люблю людей? Потому что большинство из вас — моральные уроды. Хилые, слабые и трусливые скоты, готовые подмять под себя любого, кто попадется под ноги, лишь бы самим себе показаться хоть немного выше и сильней, чем есть на самом деле. Ваша жизнь так коротка, но вы умудряетесь за это время по три раза поменять страну, религию, жену, веру, а заодно — систему ценностей, честь и совесть. Вы гадите там, где только что ели. Пожираете тех, кто только что кормил вас с руки. Вы убиваете собственных детей — а жалеете при этом себя!

— В самом деле? — прервал я отповедь Нергала.

Я потушил сигару, с чувством влепешивая ее в стеклянный цветок пепельницы, и она расползлась в стороны неопрятной бахромой.

Табак горчил на языке.

— Ты считаешь, что это люди — моральные уроды? — проговорил я, глядя в упор на своего собеседника. — Но кто же тогда боги?!

Я знал, что сейчас откровенно нарываюсь, но удержаться просто не мог. Ишь ты, люди у него уроды! А боги, значит, все такие в белом пальто и с крыльями, блин, на дебильных шапочках!

Я был готов к тому, что сейчас какая-нибудь великая сила долбанет меня по башке и громогласный возглас наречет меня зарвавшимся смертным...

Но тут произошло что-то странное.

Нергал широко улыбнулся.

— Вот! Теперь мы, наконец, перешли к главному. Ты хочешь знать, кто, по моему мнению, боги? Я тебе отвечу: по большей части они — бессмысленная, развращенная властью шваль.

Он с таким брезгливым удовольствием выговаривал каждое слово, что я понял — это определение он придумал уже давно, и теперь с наслаждением им делился со мной.

Наверное, мое лицо удивленно вытянулось, потому что Нергал вдруг рассмеялся — смех его был хорошим, живым и совсем человеческим.

— Что, не ожидал? Думал, я с пеной у рта начну доказывать божественную непогрешимость?

— Вообще-то да, — признался я.

— Вот еще, делать мне нечего. Паства всегда достойна своего пастыря. И вожака. А вожаки у баранов, как известно...

— Тоже бараны, — закончил я фразу.

— Нет, хуже. Обычно они — козлы.

Я на мгновение замер, пытаясь переосмыслить фразу Нергала, а потом рассмеялся, поскольку как ни крути — все равно получалось смешно.

— Почему сразу козлы-то?

— Ну, потому что бараны слишком тупые, чтобы кого-то куда-то вести, — с усмешкой ответил Нергал. — Поэтому обычно к ним приставляют... — он поднял руку, складывая из пальцев почти рокерскую распальцовку — ... козла!

— Отлично, но если все боги — швали, а люди — уроды, то мы с тобой тогда кто? — с интересом спросил я.

Нергал покачал головой.

— Не подписывай меня под словами, которые я не говорил. Я сказал — большинство, и по большей части, а не все подряд. Я вообще не люблю категоричных утверждений и черно-белых тонов.

— То есть мы — не такие, — сказал я, чувствуя, что против воли опять улыбаюсь.

— Ну разумеется, — отозвался тот. — Мы с тобой — исключение.

— Главное, чтобы не вожаки, — заметил я.

— Да ну, какие из нас вожаки, — махнул рукой Нергал. — Я — одиночка, а ты вообще хрен поймешь, что за птица... Кстати, ты голоден? Мы можем что-нибудь поесть, если желаешь.

— Да, не отказался бы от ужина, — не стал я отпираться.

Во-первых, потому что в желудке и правда было пусто. А во-вторых, за едой вопросы решаются обычно как-то проще и легче.

Нергал поднялся с кресла и звонко щелкнул пальцами. Над длинным большим столом полыхнули символы сразу нескольких конструктов. И через мгновение он весь оказался заставлен блюдами, как в сказке. Какие-то хитрые фазаны, лебедь, рыба, фрукты, торты и закуски запарились нежнейшими ароматами.

— Обалдеть, — только и смог я проговорить.

— Выбирай, что хочешь! — махнул рукой на яства хлебосольный хозяин. — Приятного аппетита.

— А за съеденного фазана мне не придется обещать тебе отдать душу, или что-то такое?.. — пробормотал я.

Бог фыркнул.

— Ешь хоть все — мне не жалко. Можешь поблагодарить за еду перед уходом, но и это необязательно.

Я сел за стол. Окинул взглядом все эти царственные яства — мать моя женщина, а как вообще это все едят?..

— Не стесняйся, — сказал мне Нергал, усаживаясь напротив. Дотянувшись до кувшина, он налил себе в бокал золотистого вина.

— Послушай, а разве... У вас нет каких-то ограничений в плане запасов и всякого такого?.. Я вот знаю одну богиню, которая пиво-то видит по праздникам, если ей подношение соответствующее сделают.

— Это ее проблемы, — отозвался Нергал. — Если ты, человек, освоив демиургику можешь создавать какие-то вещи, то почему я, бог, не могу этого сделать?

— Я думал, ограничения зашиты в свойствах магии каждого из богов, — проговорил я.

— Чушь. Ограничения зашиты в головах. Просто однажды кто-то решил, что божества должны разделиться на элиту и отребье. Элита делает, что ей вздумается, а чернь ожидает подачек и дозволений. Я вне этой системы.

— То есть ты — и не элита, и не чернь?