Боги, пиво и дурак. Том 5

Я повернулся в ту сторону, куда указывал костяными пальцами Харон, и увидел приближающийся черный силуэт большого и приземистого здания с впечатляющей колоннадой и огромным куполом.

Я вздохнул.

Надо было собраться и сосредоточиться. От этой дипломатической миссии зависело очень многое. В том числе, не придется ли мне возвращаться на морской берег к Посейдону.

От недавних воспоминаний у меня мурашки пошли по коже.

Вскоре лодка мягко ткнулась боком в песок пологого берега.

— Дальше — сам, — сказал мне Харон. — Тропу видишь? Она приведет тебя к главному входу во дворец. Если встретишь Цербера, не вздумай ему целиковую лепешку наземь бросать, как некоторые с перепугу делают. Разломи надвое и накорми животное с рук, обе головы одновременно. Тогда он больше не будет на тебя скалиться. Понял?

— Спасибо, я запомню.

Кивнув на прощанье лодочнику, я выбрался на берег и отправился по тропинке к жилищу Аида.

И на подступах замку я заметил трех человек, укутанных сумерками. Они сидели на пригорке, и в руках у одного из них было что-то напоминающее…

Тут зазвенели струны, и я встал, как вкопанный.

Это действительно была гитара! Самая настоящая, обыкновенная гитара в руках отличного исполнителя!

Я на автомате потянулся в карман за папиросами — и обнаружил, что они по-прежнему там. Все-таки не зря наши далекие предки складывали в могилы покойников кучу всякой всячины.

Я закурил.

Видимо, огонек моей спички привлек внимание троицы, и музыка прекратилась. Зато один из силуэтов энергично замахал мне рукой.

— Эй, ты видишь нас? — крикнул он мне.

— Вижу! — отозвался я, тоже приветственно поднимая руку.

И, свернув с тропы, подошел к музыкантам.

И чем ближе я к ним походил, тем шире раскрывались мои глаза.

Потому что из троих мужчин только один был в греческой тунике. И только его лицо мне ничем не показалось знакомым.

Вторым был полноватый парень с ослепительной улыбкой в рок-н-рольной куртке и клешах.

А третьим был Фредди Меркьюри.

Вокруг троицы высились странные конструкции из кувшинов и здоровенных винных бутылей — прямо инсталляции в музее современного искусства.

— Ты из какой страны? — спросил меня парень в клешах, убийственно похожий на Элвиса, прихлебывая из бутылки остатки вина.

— Лучше спроси, из какого он мира, — хмыкнул Фредди.

— И из какого тысячелетия, — вздохнул грек в тунике.

И тут меня осенило!

— Мужики, а вы… Вы — Элвис, Фредди и… Орфей?..

— Точно, — отозвался Фредди, забирая у Элвиса гитару. — А ты — тоже музыкант?

— Нет, я скорее слушатель, — широко улыбнулся я, безмерно счастливый.

— Тоже неплохо, — улыбнулся Элвис.

— Да, с аудиторией здесь негусто, — протянул Фредди. — Плюс один — это тоже радостно.

— Слушайте, а как вы здесь-то, у Аида? — спросил я.

— А он выкупил наши души у Дьявола, — охотно ответил Элвис.

— Угу, — проговорил Фредди. — Обещал, что будет весело. Много музыки, хорошая компания…

— И как? Правда весело оказалось? —спросил я.

— Весело, — отозвался Фредди, отбирая гитару у Элвиса. — Но загробненько.

Они рассмеялись, причем Орфей смеялся грустнее всех.

— Да ладно, можно подумать, у Люцифера вам было бы не так загробно, — заметил он, поправляя лавровый венок на голове.

— В аду у нас были бы аншлаги, ты не сомневайся, — заметил Фредди. — Коэффициент попадания в аудиторию раз в сто повыше!

— И никто бы не говорил — ой, как хорошо звучит, надо только сюда добавить арфу! — с улыбкой заметил Элвис.

— Чем вам моя арфа поперек горла встала? — обиделся Орфей.

— Тем, что твоя любимая госпожа Персефона желает ее воткнуть везде, где только можно и где нельзя, — сказал Элвис. — Просто какое-то арфическое изнасилование!

— Арфическое-е-е-е насилие-еее! — своим звучным голосом напел Фредди. — Так ты откуда? — снова спросил он.

— Из России, — ответил я.

— Из России?.. — удивленно переспросил тот. — Это та Россия, из которой Шаляпин?

— Да. А он тоже здесь?

— На гастроли приезжал, — сообщил Орфей. — У мертвых нет жестких границ между мирами, все переплетено. А ты откуда про Шаляпина знаешь? — спросил он у меня.

— Так он сам из моего мира, ты не слышал? — перебил его Фред.

— Так точно, — улыбнулся я. — И, к слову, вас там помнят, мужики. Вы — реально великие.

Элвис заносчиво фыркнул.

— Ну так еще бы!

Орфей с ехидной ухмылкой отступил на шаг, снял с себя венок и незаметно поднес его, как нимб, к голове Элвиса. А тот между тем продолжал:

— Таких, как я, вообще больше никогда не сделают! Может быть второй Орфей или второй Меркьюри, а Элвис — навеки единственный и неповторимый!

— А еще скрооомный и непогрешимый! — протянул под гитарный аккорд Фредди, хитро зыркнув на Орфея.

Элвис обернулся.

— Да ну тебя! — рассмеялся он вместе с остальными, в шутку пытаясь отобрать венок у Орфея. — Отдай мой нимб!

— Вот так и живем, — усмехнулся мне Фредди, ударив по струнам.

И тут мы услышали басистый и заливистый собачий лай.

— Готовь лепешку, — подсказал мне Орфей.

— Да, — кивнул я. — Да и двигать пора, а то время идет… Рад был вас встретить.

Пожав всем троим на прощанье руку, я двинулся к дворцу.

И одновременно с этим, к Церберу.