Боги, пиво и дурак. Том 5

Тот, отплевываясь, с трудом поднялся на ноги. Смущенно покряхтывая и не глядя на нас, прошел к костру.

В полном молчании мы наблюдали, как он раздувал посильней угли, подсунул свежих дров.

Потом покосился на спокойно сидящего возле огня Та’ки.

— Ты знал, да? — спросил он медведя.

Тот промолчал.

— Точно, знал, — с укором буркнул Азра. — Потому и спать не пошел. То-то я еще подумал — с чего бы это наш покровитель самолично работать вызывался на благо общественности?

Зеленая панда почесала пузо.

— Не люблю, когда будят, — просто ответил Та’ки.

— Вот ведь… А предупредить не мог?

— Зачем? — скосил медведь свои глазки-пуговки на Азру. — Чтобы ты запарил спорить? Такие вещи лучше понимаются изнутри.

Мы, переглянувшись, тоже подтянулись к огню.

— Так, кто там и чего знал, чего мы не знаем? — деловито спросил Берн.

Та’ки лениво зевнул, опять почесал брюхо и печально сообщил:

— Блохи, кажись… Никакого уважения!..

— А ну не соскакивай с темы, — нахмурилась Лилит. Приблизившись к медведю, она цепкой лапкой взяла его за плюшевое ухо. — Рассказывай давай!

Та’ки поднял на нее глаза — так, что теперь были видны белки, отчего взгляд сразу казался уставшим и одновременно укоризненным.

— Серьезно? Пытаешься своим сексом победить мою лень? Боюсь, не получится.

Лилит фыркнула.

— Не сомневайся, еще как получится! — возразила она. — Каким бы лентяем ты не был!

— Ты не поняла, — ответил Та’ки. — Я — панда. И чтобы у меня получилось, надо было месяца за два начать готовиться к этому событию. Так что убери понапрасну протянутую руку, женщина.

Лилит обиженно поджала губы, но руку убрала.

— Между прочим не женщина, а демоница, — проговорила она.

— Демоница, или там богиня, кошка, паучиха… — пробормотал себе под нос Та’ки, поднимаясь со своего места. — А все одно — женщина. Нету разницы. Я — спать. Дальше сами как-нибудь!

— Эй, ты вообще-то обещал держать стражу всю ночь! — крикнул ему вслед Рыжий.

Вместо ответа медведь сунул за спину левую лапу. Прошел еще шагов пять к телеге и, обернувшись, пояснил:

— Если что, я оттопырил средний палец. Просто вам не видно.

Майка тихо ругнулась. И, повернувшись к остальным, сказала:

— Я одна заметила, что чем трезвее Та’ки, тем говнистей у него характер? Может, имеет смысл начать его насильно подпаивать в целях профилактики?

— Ничего не знаю, золотом был — золотом остался, — буркнул медведь, укладываясь на шкуры посреди нашего дружного лежбища под навесом. — Молиться на такого покровителя надо… — широко зевнул он всей пастью. — За ухом чаще чесать… — совсем сонным голосом добавил он — И это…

Что за «это» он имел в виду, мы так и не узнали, потому что голос его умолк, а через мгновенье раздался довольный храп.

Все взгляды с Та’ки переместились на Азру.

Многозначительные такие, вопросительные.

Тот вздохнул, потер заросший щетиной подбородок.

— Ну чего уставились-то? — проворчал он. — Подумаешь — кошмар приснился. Что, никому никогда скверных снов видеть не приходилось?

— Ну, таких, как тебе — точно нет, — негромко заметил Графыч.

Азра хмуро взглянул на него исподлобья.

— Ладно… В общем, Лидия остается. Так решил Оракул.

— Час от часу не легче, — вздохнула Ника.

— Но почему? — нахмурился Шрам.

— Это Оракул тебе сказал? — перебивая остальных, подкинул свой вопрос Берн.

— Удивительно, как только ты его услышал, — ехидно хмыкнул Бобер.

— Так, а ну-ка спать все идите! — сверкнул на нас глазами Азра. — Все, что нужно, я вам уже сказал! Ясно? Так что довольно вопросов. А завтра надо будет заехать в ближайшую деревню и отправить домой гонца с письмом, что ребенок с нами. Представить себе не могу, в какой сейчас панике Камилла.

Осознав, что подробностей не будет, мы с недовольным ворчанием отправились спать.

Я свернулся калачиком среди остальных, едва касаясь плечом круглой меховой задницы нашей панды…

И просто обомлел.

Шкуры подо мной были почти горячими. Да и одеяла, брошенные тут, тоже порядком прогрелись!

— Беру свои слова назад, — удивленно проговорила Майя, подползая поближе к покровителю. — Ночью Та’ки полезней спящим!

— А ну-ка не наглей! — прицыкнул на нее Рыжий.

— Дайте мне ребенка ему под бок положить, — попросил Тень.

На шкурах началась небольшая миграция, и в конце концов все улеглись вокруг медведя, абсолютно довольные и счастливые.

Да, панда среди спящих — это круть! По крайней мере, если эта панда зеленая!

Обогревательные мощности Та’ки оказались просто запредельными. Прямо отопительный котел! Правда, и стравливание лишнего давления в этом котле происходило с обидной регулярностью — довольно звучно и, надо признать, вонюче. Впрочем, это досадное неудобство мы с легкостью простили нашему покровителю.

Проснулся я раньше всех от кошмара, в котором волки у меня на глазах сожрали Буцефала. Причем его ушастая голова все еще оставалась живой, и с укором смотрела на меня из сугроба.

Жесть да и только.

Поднявшись, я зябко поежился — утро выдалось безветренным, но морозным. Небо только начинало светлеть. Костер наш весело потрескивал свежими сучьями, брызгая искрами в синие сумерки.