Боги среди людей

Нет, он не узнал. Заяц – или кролик – смирно сидел в корзинке. У него были заостренные уши и гравированная шубка. «Да, определенно кролик», – подумал Тедди.

– Когда ты был совсем маленьким, – напомнила Урсула, – он висел на твоей детской коляске. А до этого – на наших. Думаю, изначально это была мамина погремушка.

Этот заяц действительно когда-то был украшением на детской погремушке Сильви, с бубенчиками и детским зубным кольцом цвета слоновой кости. Однажды Сильви этой погремушкой чуть не выбила глаз своей матери.

– Это мне? – удивился Тедди.

– На счастье!

– Серьезно? – скептически усмехнулся Тедди.

– Это талисман. Вместо кроличьей лапки я дарю тебе целого зайца, который будет тебя охранять.

– Спасибо.

Он даже развеселился. Урсула, обычно не суеверная, не признавала никаких талисманов.

Взяв зайца, Тедди небрежно опустил его в карман, где уже лежал конский каштан – другой подарок от сестры, успевший потерять свой блеск. Тедди обратил внимание, что маргаритки Урсулы, завернутые во влажную газету, совсем поникли, почти завяли. Ничто не хранится, думал он, все утекает сквозь пальцы, как песок или вода. Или время. Может, ничего и не нужно хранить. Но это была аскетичная мысль, которую он тут же отогнал.

– Мы начинаем умирать с момента рождения, – когда-то некстати сказала Урсула, глядя, как Бриджет, сутулясь, вносит в столовую блюдо с печеными яблоками.

– Яблок нынче прорва уродилась, – возвестила Бриджет.

С тех пор как миссис Гловер, уйдя на покой, перебралась к сестре в Манчестер, Бриджет решила, что настал ее черед ходить с недовольным видом. Сильви успела продать бо́льшую часть обильного урожая, а между тем яблоки были единственными фруктами, к которым Бриджет относилась без подозрений. («Она выросла в Ирландии. Там фрукты не в почете», – объяснила Урсула.) Перед отъездом Тедди кухарка сунула ему в руку неказистое, с червоточинами, яблоко «на дорожку», и теперь оно покоилось в оттопыренном кармане Тедди.

Вместо встречи с мифическим приятелем Тедди прошелся по лондонским пабам и изрядно напился: угощали доброжелатели. Он обнаружил, что форма ВВС привлекает девушек, хотя и пытался избегать «артиллерии Пиккадилли» – так солдаты, с которыми он пересекал Атлантику, называли вест-эндских проституток. Это были самоуверенные, грубоватые девицы; Тедди мог только гадать, пробавлялись они своим ремеслом до войны или же выплыли на свет как ее неизбежные последствия.

В конце концов он дошел до Мэйфера, раздумывая, где бы провести эту ночь. В сумерках он налетел на девушку («Айви, приятно познакомиться»), и они продолжили путь вместе, под руку, пока не набрели на отель «Флемингс» на Кресент. Ночной портье посмотрел на них крайне неодобрительно, над чем они позже смеялись, когда, лежа на покрывале и опираясь на подушки, прикладывались к большим бутылкам пива, которые Айви раздобыла неизвестно где.

– Неплохое местечко, – отметила Айви. – Ты, как я погляжу, богатый парень.

Сегодня он был богат: Иззи вручила ему очередную компенсацию за Августа – двадцать фунтов, которые жгли карман.

– В могилу денег не заберешь, – любила приговаривать транжира Иззи.

Айви оказалась девушкой беспечной: работала в службе воздушного движения на зенитной батарее, а сюда приехала в отпуск из расположения в Портсмуте. («Ой, что-то я разболталась».)

Завыла сирена воздушной тревоги, но они не побежали в укрытие, а вместо этого смотрели бесплатные фейерверки, устроенные воздушными силами вермахта. Тедди был рад, что застал окончание Лондонского блица.

– Вот гады! – весело сказала Айви, когда над крышей загудели бомбардировщики. Она работала на «приборе управления зенитным огнем».

– Я – оператор номер три, – доложила она. («Ой, снова тайну выболтала!»)

Тедди понятия не имел, о чем она говорит.

– Жарьте, мальчики! – крикнула она, когда взорвавшиеся снаряды озарили небо красным.

Луч прожектора выхватил бомбардировщик. «Так вот каково это – быть по другую сторону», – подумал Тедди, затаив дыхание и размышляя о пилоте бомбардировщика. Через пару недель в таком самолете будет он сам.

Налетчик ускользнул от прожектора, и Тедди выдохнул.

– Только ничего этакого, – предупредила Айви, раздевшись до нижней юбки; затем они наконец забрались в холодную постель. – Я хорошая девочка, – чопорно сказала Айви, дурнушка с кривыми зубами.