Боги среди нас

Мир моргнул и рассыпался на сноп разноцветных искр, после попадания прирожденного. Я отшатнулся в сторону, сплюнул на пол красный сгусток, в котором белели осколок кости. Противник с ревом замахнулся, намереваясь меня добить. Это читалось в его глазах. Во взгляде существа отсутствовало хоть какое-то подобие разума. Только ярость и желание убивать. Хотя, признаюсь честно, разговор с ним у нас как-то с самого начала не задался.

— Хороший удар, — прохрипел я и одобрительно кивнул.

Хозяин дома вновь атаковал, но в этот раз я был готов. Отшатнулся в сторону, пропуская кулак перед собой.

И тут же ударил в спину, не давая существу опомнится.

Удар тяжёлого ботинка сбил противника с ног, и тут же, не мешкая, я нанес пару сильных тычков по ребрам и отпрыгнул в сторону. Павел вскочил на ноги, бросившись на меня. Я отступил на шаг назад. Как раз в тот момент, когда жилистая нога — лапа, увенчанная длинными загнутыми когтями, уже была нацелена мне в живот. Лишь в последний момент я перехватил ногу, с размаху ударил локтем в коленную чашечку, пнул носком ботинка в голень опорной лапы, заставив ящера потерять равновесие, и оттолкнул от себя.

Я сделал очередной шаг назад, утирая рукавом пот со лба. А вот Павел, судя по всему, был очень вынослив. Потому что он как ни в чем не бывало, вскочил с пола. Нужно было как можно быстрее измотать противника, иначе придет мне пиздец.

С шипением ящер оттолкнулся лапами от земли и взмыл в воздух, пытаясь атаковать меня сверху. Но я был готов.

Я взмахнул рукой, будто бы прогоняя противника, и летевшего ящера сбил скелетообразный миньон. Павел отлетел в сторону, упав рядом со столом. Я шагнул к нему, обеими руками схватил оглушенного от удара противника за лысую чешуйчатую голову, и трижды с силой приложил мерзкую морду о столешницу. Пнул в живот пытающегося подняться бойца, сделал шаг назад. И когда ящер вскочил, я увернулся от размашистого удара когтистой лапы, и атаковал.

Серия давалась мне с трудом. Точно пьяного меня шатало из стороны в сторону. В глазах двоилось. Но бой должен был быть закончен. Стоит остановиться и эта тварь просто порвёт меня на куски.

Моему противнику удалось заблокировать удар коленом в бок, но вот второй бок ящера оказался открытым. Кулак угодил под рёбра противника Туда, где под чешуйчатой бронёй была печень. Тварь согнулась, и я, не медля, нанес удар коленом в перекошенным от боли морду.

Два удара правой ногой в бок и голову твари пошатнули Павла. Не мешкая, я добавил ему кулаком в морду. Брызнула кровь, и на тыльной стороне ладони осталось большое мокрое пятно.

Второй удар кулака пришелся в шею. Существо захрипело и попятилось назад. Противник потерял волю к победе. И это давало мне шанс. Я шагнул вперёд пнул носком ботинка в голень, заставив ящера потерять равновесие.

«Топоры».

В руках появились парное оружие, к которыму я уже успел привыкнуть. И недолго думая, я ткнул одним из них в открывшийся бок противника, положив начало серии приемов.

Прирожденный взревел, вслепую отмахиваясь от нападающего. И снова я едва не угодил под раздачу, избежав встречи с огромным кулаком лишь в последний момент.

Резко, как пружина, я выпрямился, нанося тычок лезвием в открытое горло противника. Ушел в сторону, пропуская кулак Павла и ныряя под замах. Удар ножа пробил ботинок оппонента, пригвоздил ступню к полу. Я перекатился по полу, Быстрым резким движением полоснул клинком по открытой ахиллесовой пяте здоровой ноги противника. Прирожденный заревел, припадая на одно колено. Он обезумел от боли, рыча и хватая воздух, пытаясь поймать наглого верткого разбойника. И если бы я попался к нему в руки — мне прямо тут пришел пиздец. Разъяренный, усиленный боевым безумием, попросту разорвал бы меня на куски голыми руками. И после его бы не мучили угрызения совести о содеянном.

Я вскочил на ноги, оказываясь за спиной противника и нанес быстрый, но точный удар кулаком под ребра. Там, где за толстым слоем брони, у противника прятались почки.

Вдруг Павла окутало какое-то черное свечение. И я быстро смекнул, что оно означает. Я встал с пола и подошёл к попаданцу. Он усмехнулся, глядя на меня и сплюнув кровью.

— Ты украл у Олеси собаку?

— Я, — усмехнулся Павел, обнажив окровавленные зубы.

— Зачем?

— Потому что эта шавка меня заебала, — прохрипел он и закашлялся, сплевывая кровь. — Нет, какое-то время меня даже устраивало то, что женушка от меня отстала и носилась со своей новой игрушкой. Но потом… потом эта псина меня достала. И я решил от нее избавиться. Это даже не собака. Так, какое-то недоразумение…

— И где она? Я про собаку.

— Подарил одной бабе, — отмахнулся Павел. — Жена погоревала, но потом вроде бы пришла в себя. Ну, я так думал. А она вон чего. К гадалке пошла.