Боги ушли, твари остались

— Вот, пожалуйста, он у меня для самообороны.

— От кого?

— Война, — пожал плечами Франц. Появление сумасшедшего старика могло спутать все их планы. Тем более, с такими дурацкими предположениями. Поэтому Франц участливо спросил:

— А почему вас ненавидит папа?

Виллигут склонился к столику. На нижней полке, заставленной банками с табаком и коробками с сигарами, нащупал черную пачку сигарет. Достал сигарету, понюхал.

— Люблю «Житан». Больше у этих лягушатников ничего стоящего нет. А черный табак, это — да! — и закурил, закрыв от удовольствия глаза.

Франц взял из коробки гаванскую сигару. Курить так курить!

— Впервые встречаю в доме Альфреда человека, которому неизвестно кто такой Карл Мария Виллигут. Виллигут — это Германия! Её история! Её слава… и гордость Третьего рейха!

— Ого, — вытаращил глаза Франц.

Старик сделал еще несколько глотков виски.

— Вся СС построена на идеологии моего рода. Сейчас я готовлю для рейхсфюрера Гиммлера записку о своем плане разгрома русских. Уверен, его оценят по достоинству.

Франц окончательно успокоился — перед ним сидел сумасшедший.

Оба не заметили, как в гостиную бесшумной походкой вошёл Альфред. Он был бледен и явно чем-то озадачен.

— Герр Вайстер, — обратился он к старику, — не ожидал вас увидеть сегодня.

— Я сбежал от Эльзы, — шепнул старик тоном проштрафившегося школьника, — если бы ты знал, какая тоска прозябать в провинциальном городишке.

— У меня гости, вы уже познакомились?

— Вижу… Шпионы! Держи с ними ухо востро, — старик упорно не хотел слезать с темы.

— Я перед вами уже разоблачился, — шутливо подыграл Франц.

Виллигут посмотрел на него совершенно трезвым взглядом и покачал головой.

— Как бы не так! Я знаю, о чем говорю.

Альфред сделал вид, что не придал значения их пикированию. Лишь почтительно напомнил старику:

— Ваша комната, как всегда, ждёт вас.

— Спасибо. Еще стаканчик выпью. Присоединяйся.

Альфред присел на низкий табурет, обитый кожей. Взял стакан, в который Франц тут же налил виски. Виллигут перевел свой испытывающий взгляд с гостя на хозяина. Причмокнув, предрёк:

— Между вами возникнут большие проблемы. Врагами не станете — что-то будет вас крепко связывать, но постарайтесь избавиться друг от друга. Учти, Альфред, он — чужой.

— Франц — муж потрясающей женщины, — спокойно ответил Альфред и выпил.

Франц и Виллигут последовали его примеру, после чего повисло напряжённое молчание.

— Женщина — это так мало! — изрёк Виллигут. — Господь даёт человеку разум, чтобы он осознал всю нерасторжимость огромного мира, а человек использует его, чтобы понять свою жену. Мы, немцы, должны навсегда освободиться от женщины, иначе окончательно превратимся в тупых бюргеров. Женщина дает жизнь, а распоряжаемся этой жизнью мы. У женщины одна-единственная функция — рождение ребёнка. А мы почему-то требуем от неё большего. Того, на что она не способна, потому что не предназначена. Теряем всё! И ради чего? Смерть человека полезна тогда, когда является продолжением жизни нации… То, о чем я говорю, вы скоро сами поймёте…

Виллигут глубоко затянулся сигаретой, выдохнул дым и неожиданно заснул, закинув голову назад. Альфред осторожно вытащил окурок, зажатый между его пальцами, и затушил в пепельнице.

— Он сумасшедший? — тихо спросил Франц.

— Он пророк, — всё также спокойно ответил Альфред, — личный советник Гиммлера. Представитель древнейшего рода. Его родовые воспоминания являются нашей истинной историей.

— Мне показалось, что несет чушь.

— Возможно. Ему виднее. В последнее время старик много пьёт. Вообще-то он всегда пил. Это не мешает его памяти восстанавливать события тысячелетней давности. Сейчас на него ополчились чиновники из «Аненербе». Его пророчества вызывают раздражение. А я люблю его послушать.

Франц решил сменить тему:

— Надо бы проведать Аделию.

— Она отдыхает, — без тени смущения произнёс Альфред и тут же предложил: — Поднимемся в бельведер. Не станем мешать старику отдыхать.

Из арочного окна бельведера открывался дивный вид на озеро Ванзее — ностальгическая картинка из утраченной мирной жизни. Альфред подошел к распахнутому окну и, не оборачиваясь, спросил:

— Вы хотите, чтобы Аделия сама всё рассказала?

— О чём?

— Как она из сибирской тюрьмы попала в Берлин.

Франц оценил деликатность Альфреда. Разговаривать с его спиной было комфортней. Вопрос не мог сбить с толка. Он был слишком предсказуемым.

— Из её уст прозвучало бы убедительней.

— Вы же сами предупредили о расшатанных нервах.

— О, да.

Франц не сомневался, что, пока осматривал конюшню, Альфред успел переговорить с Аделией. И она, наверняка, выпалила всё. Но что именно? Во всяком случае, он отступать от легенды не собирался.

— Вы не боитесь?

— Чего? — пожал плечами Альфред. — Ваш пистолет остался на столике возле камина.

— Правды…

— Нам от неё никуда не деться.

— Дорогой Альфред, я вам рассказал о своём знакомстве с Аделией, о том, как она стала моей женой. Больше мне сказать нечего. Лучше объясните, почему это вас так интересует. И при чём тут Сибирь?

Альфред резко развернулся.

— А вам это неизвестно?