Боги ушли, твари остались

Принятое решение вывело из оцепенения. Аделия поднялась с постели, подошла к окну, распахнула его и вдохнула полной грудью, наполненный ночными ароматами воздух. Рассвет уже практически победил ночные тени. Сумерки должны были рассеяться перед первыми лучами солнца.

Неожиданно увидела направленное на неё дуло пистолета. Не испугалась, не вскрикнула, а с безнадежностью подумала — «как хорошо, если выстрелит».

В комнату через подоконник перемахнул Франц. Жестом приказал молчать. Но она и не собиралась звать на помощь. Просто спросила:

— Что тебе нужно?

— Много чего, садись, поговорим.

Аделия вернулась в кровать под атласным балдахином. Легла, откинулась на подушки. У неё не было ни сил, ни желания сопротивляться. Франц увидел на подносе булочки, масло, джем, бутерброды с ветчиной и остывший кофе. Положил пистолет на стол и жадно принялся их поглощать. При этом продолжил разговор:

— Альфреда больше нет. В этой истории поставлена точка. Теперь будешь выполнять мои приказы. Мы используем твой гипноз для серьезных дел. Переедем в Швейцарию и обчистим их банки. А потом махнём в Аргентину, купим виллу с видом на Атлантический океан, заведем огромную прислугу. Ты родишь мне пару пацанов.

— Не получится. Я возвращаюсь в Москву, — без всякого раздражения возразила Аделия.

— Мне решать, куда и зачем ты поедешь.

— Ошибаешься… — Аделия приподнялась и посмотрела на Франца одним из своих пронзительных взглядов.

Тот от испуга выронил булку с маслом на ковер.

— Не смотри на меня так! — и для пущей убедительности схватил пистолет. Направил на Аделию.

Но она и бровью не повела, продавливая взглядом его возбужденное сознание.

Франц бросился к кровати, схватил подушку и накрыл ею лицо Аделии.

— Брось свои штучки! — закричал он. — Со мной не получится.

— Я вернусь в Москву. И на первом же допросе расскажу о тебе всё, — раздался приглушенный голос из-под подушки.

— Не получится.

— Получится. Убери подушку. Сядь в кресло…

— Нет! — закричал Франц и всем телом навалился ей на голову. В панике схватил за руки, чтобы не смогла вырваться. Понимал, если она освободится, то не устоит перед её волей.

Но Аделия не сопротивлялась. Через пару минут конвульсии на секунду оживили её тело, и она затихла. Франц сполз с кровати. На коленях добрался до стола, взял пистолет и вернулся. Снял подушку с её лица и приставил дуло к виску. Предосторожность оказалась излишней. Аделия была мертва. Её глаза вылезли из орбит. Лицо приобрело бурый оттенок. Рот исказился в гримасе.

Франц встал, снова накрыл её подушкой и направился к открытому окну.

Князь Орланский мучился бессонницей. Это только с виду он казался развеселым барином-добряком. На самом деле доставшаяся ему роль, требовала постоянного нервного напряжения. Снимал он его единственным своим развлечением — охотой.

Вот и в этот рассветный час он стоял на втором этаже конюшни и выбирал оружие на кабана. Помогал ему егерь Тимофей. Привычным жестом брал из шкафа очередное ружье и передавал князю.

Тот вскидывал и целился в открытое окно.

— Нет, не это. Подбери что-нибудь посолидней.

Пока Тимофей искал, увидел, как из открытого окна спальни Аделии выпрыгнул какой-то мужчина, и, пригибаясь, побежал к пруду.

— Подай-ка мне снайперскую винтовку.

Тимофей протянул. Князь взглянул в прицел и опознал в убегавшем человеке Франца.

— Какая прелесть, — произнес он. Взял из коробки пулю. Зарядил. Снова взглянул в прицел.

Франц обогнул пруд и вот-вот должен был пропасть в тени яблоневого сада. Но не успел.

Раздался сухой выстрел. Пуля попала прямо в горло.

— Смотри-ка, не разучился, — похвалил себя князь. Потом обратился к Тимофею: — Оттащи подальше и закопай.

После чего положил винтовку. Спустился вниз и поспешил в дом. Когда вошел в голубую спальню, сразу всё понял. Тело Аделии находилось в спокойной, но какой-то окаменелой позе. Он подошел, убрал подушку с её лица. На нем не запечатлелись никакие следы насилия. Казалось, она спит. Взял с прикроватной тумбочки зеркальце и поднес к её полуоткрытому рту. Оно не запотело. Всё кончено.

Князь не успел отреагировать на эту смерть, как вдруг по лицу Аделии словно змейка, проскочила судорога и она открыла один глаз. Это произошло настолько неожиданно, что князь отпрянул от кровати.

— Ты жива? — не столько спросил, сколько выдохнул он.

— Я вернулась, — еле слышно произнесла Аделия, — только не помню зачем. Лида мне этого не сказала.