Боги войны

— Вперед! — в запале боя кричал Пассажир.

Приказы не обсуждались.

Все дороги стекались на равнину. Вдалеке видны были Ворота в Царство Божье, из которого появлялись новые и новые танки. Где-то рядом с ними был маленький съезд — ненужная и полузабытая дорога к морю.

Две стальные лавины столкнулись, залпы слились в сплошной гул, от которого дрожали земля, небо, казалось, даже двигались холмы.

Замолчала божественная артиллерия — танки вошли в боевое соприкосновение, смешались, и появилась вероятность попасть по своему танку.

Убогую «кавэшку» спасало то, что машины поднимали облака пыли, и рассмотреть что-то за сто метров уже было невозможно. Когда видели ее — с нее тоже успевали увидеть противника, а потому — уйти за подбитую машину, скрыться за дымовой завесой.

Но все равно приходилось несладко. Осколки градом стучали по корпусу, воздухоочистители давно забились и лишь гоняли дым.

Осколки градом стучали по корпусу.

— Господи, — кричал Пассажир, — Господи, если ты меня слышишь… Если ты существуешь…

Он думал — в этом грохоте никому не расслышать его неумелую молитву.

Но внезапно он услышал спокойный голос Лешека:

— Бог есть. Но он — в другом танке.

То, что в облаках пыли сначала показалось холмом, на самом деле было чудовищной боевой машиной — танком высотой под дюжину метров. Самые большие танки, с которыми «кавэшка» начинала бой, выглядели несерьезно. Даже для бога, более-менее всемогущественного, создание такого гиганта выглядело как расточительство.

— Что это? Что, я вас спрашиваю? — кричал Командир. — Вы же говорили: никакого неконвенционного оружия!

— Это «Крыса», коллега. «Ratte». Танк последней надежды фюрера. Формально — все в пределах правил.

— Но это все равно несправедливо!

— У богов своеобразное понятие о справедливости и равновесии.

Танк бога двигался медленно, но в неразберихе не все успевали съехать с его дороги, и тяжелые танки под его гусеницами давились, словно детские игрушки.

— Ничего! Ничего! Надо сбить с него гусеницу! — кричал Лешек, наводя орудие. — Надо с него сбить гусеницу. А потом дать координаты нашей артиллерии. Танк большой — не промажут! Снаряд!

Лязг затвора. Выстрел! Горячей птицей летит снаряд, оглушает колокольный, почти музыкальный звон гильзы.

— Снаряд!

Выстрел! Гильза обжигает даже через «чертову кожу» комбинезона. Воздухоочистители не успевают вытягивать дым.

— Снаряд!

Часто стучало не то сердце, не то танковый двигатель.

Снаряды штатной трехдюймовки не причиняли «Крысе» никакого урона. Зато три орудия, установленные в ее башне, били без пощады. Две крупнокалиберные пушки стреляли нечасто, но попадания вполне хватало, чтоб порвать броню, словно бумажную, сорвать башню, перевернуть машину. Чаще било третье орудие, калибра поменьше — но и его для многих машин хватало вполне.

Но бой проходил не без потерь и для чудовищного панцирника — по нему быстро пристрелялась самоходная артиллерия, и промазать действительно было трудно.

Дымные трассы сходились на броне, «Крыса» содрогалась, но шла дальше. Однако взрывы снарядов гаубиц снесли зенитные скорострелки, разбило антенны, приборы наблюдения — стрелки «Крысы» били уже на глаз, и порой мазали.

В дыму, в пыли, свою машину Татьяна вела через все поле боя с правого фланга, мимо Ворот, к флангу левому, где начинался спуск. Казалось, еще немного, и можно будет умчаться по серпантину с гор, казалось, бог не заметит убогую «кавэшку».

Но нет, бой окончился немного раньше, чем хотелось.

Вколотив огромный пушечный снаряд в сверхтяжелый ИС, тысячетонная махина стала разворачиваться в сторону КВ-1С. Тяжелые орудия ворочались медленно.

Куда быстрей двигал ствол Лешек, выискивая место, куда всадить последний снаряд. Броня «Крысы», изуродованная попаданиями, напоминала лунный пейзаж. Думалось всем: влепить болванку в какое-то место, уже ослабленное предыдущим попаданием, осколки покалечат экипаж, подорвут боезапас…

— Стреляй! Стреляй же! — частил Командир. — Ну же! Чего ты ждешь?..

Лешек держал руку на электроспуске. Но выстрела не было. Не стрелял и бог, хотя ясно было: его чудовищные пушки перезаряжены. И наводчики, даже если они у него полные олухи и бездельники давно прицелились.

— Господи… — прошептал Командир. — Да мы только мимо проезжали…

И будто бы эта неумелая молитва была услышана.

«Крыса» дала задний ход, направляясь к открытым воротам.

— Поехали, — шептал Лешек. — Проезжаем, проезжаем…

— Мы же ему борт подставим, — слышался растерянный голос Татьяны.

— А ему все равно, куда нас пробивать! Ну же, лево руля!

КВ пополз в сторону от Ворот, объезжая горящие остовы танков. Задним ходом двигался и танк так и оставшегося неизвестным божества. Оба танка, впрочем, держали друг друга в прицеле. И оба танка так и не выстрелили.

Все пятеро дружно выдохнули, когда их танк скрылся за валуном. Через перископ было видно, как закрываются Ворота. Бой закончился.

— Даже если он не бог — он поступил милосердно по-божески, — сказал Командир, утирая пот шлемофоном. — Подбил бы нас — и это была бы чистая победа. А так — мы сыграли с богом вничью.

— Ничья в нашу пользу, — заметил Лешек.