Боги войны

Но такова была звериная сила казаков, таково было умение драться и побеждать, что они не просто сдержали натиск татар. Окажись на их месте простые солдаты Московского царства, даже самые опытные, татары бы вырезали всех до единого! Превратили бы этот бой в кровавую бойню и расправу, но казаки этого сделать не позволили. А ведь татары лезли на островок в эту штормовую ночь сотнями!

Сила духа и отвага способны совершать чудеса. А если ещё на карту поставлена жизнь твоя и твоих товарищей – тем более. Ярость казаков становилась тем сильнее, чем скорее просыпался страх в нападавших татарах. Они рассчитывали зарезать спящего зверя, но тот вовремя почуял опасность, вскочил на ноги и теперь сам рвал их клыками и когтями.

Дождь, один из первых сибирских осенних дождей, сёк пенящуюся воду чёрного Вагая, землю островка, лица бойцов. Сёк глаза! И глаза казаков, и узкие глаза сибирских татар Кучума, на чьих прокопчённых лицах сейчас куда больше было страха, чем ярости!

Ермак и несколько десятков его товарищей сумели вырубить всю середину атаковавших. Сейчас им понадобилась вся сила и все умение поражать противника. Сам Ермак, богатырь по природе, рыча, рассекал лица нападавших, срезал их руки и сносил головы. Понимая, в какую мясорубку они попали, татары стали отступать, а потому и мешать друг другу. Казаки, действовавшие на флангах, тоже теснили врага назад. Татары отступали! Всего с десяток казаков лежали убитыми у кромки лесочка на острове, где сцепились противники. А татар – около сотни! Если бы они высыпали на берег с луками, то куда больше перебили бы казаков, но они надеялись вырезать недругов во сне! И в рукопашной схватке были повержены и отброшены назад.

А половина стругов уже отошла от берега, другая половина ожидала атамана и его бойцов.

– Ермак! – кричал Матвей, стоя по колено в воде, под проливным дождём. – Ермак, уходим! Уходим!

Ему хотелось броситься самому в битву, но приказ есть приказ. Он отвечал за их флот! За их спасение! И потому он звал друга. Но атаману нельзя было уйти сейчас, повернуться и позволить татарам ударить в спину. И потому казаки выбили татар в лесок, других отогнали дальше, третьих обратили в бегство, и только потом Ермак крикнул:

– Уходим! Отступаем! Братцы, уходим!

И казаки всё той же плотной и несокрушённой волной потянулись назад – к спасительному берегу! А вот теперь всё должна была сделать природная ловкость и быстрота! Чувство самосохранения! Ноги отвечали за их спасение! И никакого стыда за бегство! Так поступали казаки, когда татарские полчища обрушивались на их вольные окраинные станицы. И когда от смерти могло спасти только стремительное бегство! Они опрометью добрались до своих кораблей – влетели в воду! – и стали перебираться через невысокие борта. Но и татары уже высыпали за ними на берег…

– Атаман! – ревел Мещеряк со своего струга, плохо разбирая в этой свалке живых и трупов, среди криков ярости и стонов гибнущих, кто где. – Ермак?! Жи-и-и-ив?!

Ермак одним из последних вцепился в борт казацкой лодки и уже подтянулся, готовясь перевалиться через борт…

Первые татарские сотни, израненные, обезволенные, поверженные, уже не могли толково преследовать казаков. Им не хватало духа! Кто отважился броситься в воду, того казаки отбивали копьями! Но татар было много. И вторая волна, хлынувшая из-за леса, перескочившая через протоку, оказалась на берегу именно тогда, когда струги друг за другом отходили от берега. Многие казаки на первых стругах, закрываясь от дождя, уже зажгли фитили, и когда татары выскочили на берег, грянул залп – и несколько десятков лучников, больше половины, повалились тут же. Но ещё пара десятков натянула свои луки и выпустила стрелы в казачьи корабли. Вытянула из колчанов новые стрелы и послала их вдогонку первым…

Струги всё дальше отходили от берега. Сейчас казаки звали друг друга. Звали своих друзей!

– Ермак?! – отчаянно кричал Матвей. – Жив?!

Ермак всё ещё держался за борт струга и видел, как весла отчаянно быстро врезались в иссечённую дождём чёрную зыбь реки. И струг отрывался от берега и всё дальше уходил по спасительному Вагаю…

– Жив! – откликнулся он приглушённым хрипом. – Жив!..

И вдруг руки Ермака, державшиеся за борт, его каменные кулаки стали разжиматься. Он и сам не понял, что с ним происходит. Силы стремительно покидали его! Уходили прочь…

И как-то странно саднило спину. Тяжело ныла грудь! И кружилась голова, и чёрным застилало глаза. Атаман просто не знал, что пять стрел, выпущенных с близкого расстояния и оттого сумевших пробить кольчугу, торчали из его спины. Он уже еле дышал…

– Матвей! – прошептал Ермак, чувствуя, как пальцы его разжимаются и соскальзывают с мокрого дерева. – Матвей, друг…

12