Боги войны

Таким образом, поверхность оказалась запретной, глубины — опасными, во времени она не могла прыгнуть. И Бестия, на этот раз уже проснувшаяся окончательно, принялась оплакивать свою судьбу.

Неподалеку от себя, в каком-то десятке километров, она ощутила чье-то присутствие. В нормальной ситуации первой же ее реакцией было бы сместиться во времени. Но страх опасности, ощущения пробуждения сделались ощутимее, многочисленнее. К ней приближалось несколько существ ее же вида. Однако установление этого ее не обрадовало. В прошлом ей приходилось баловаться каннибализмом, она по собственному опыту знала, что Бестия в положении представляет собой желанную добычу. Она не знала, каким образом каннибализм в таких случаях благоприятно влиял на сложный генетический обмен, и что его целью было спасти вид от вырождения. Может, она предпочла бы, если бы знала, половой способ продолжения рода, но ее создатели не подумали об этом.

В конце концов она отважилась на отчаянное усилие, чтобы избежать погони, но напрасно. Она выбралась на поверхность на гребне гейзера раскаленной лавы. Гиппроны Верана предвидели такой исход и действовали согласно с разработанным планом, совершенно чуждым повадкам их вида. Они появились со всех сторон одновременно вдоль отрезка времени, контролируемого Бестией. Они стиснули и обезвредили ее тем самым движением, каким тысячи лет назад, на Земле, делали то же дрессированные слоны, дружно подталкивая боками своего дикого сородича. Бестия оказалась в энергетической клетке, клетке, более надежной и удобной, чем клетка на борту «Архимеда». Сперва она пыталась разжалобить нападающих, потом, видя безрезультативность своих попыток, позволила себя забрать и вскоре заснула, утешая себя во снах милым пейзажем погибшей планеты.

30.

Настал период тренировок с оружием. Корсон наслаждался, ведя образ жизни, регламентированный в малейших деталях. По приказу Верана утром и вечером он обучался езде на гиппронах. Тренирующие его солдаты, в обязанности которых, вне сомнения, входила и слежка за ним, не удивились, видя на его шее ошейник безопасности, или же ничем не проявили своих эмоций. Несомненно, они пришли к выводу, что Корсон — один из лучших охранников Верана. А тот в свою очередь, разработал планы в обществе Нгал Р’нда и верхушки урианской элиты. Видимо, он смог добиться их уважения, так как уриане изо дня в день позволяли убеждать себя и демонстрировали ему образцы наилучшею своего оружия, знакомя с его действием. Бросающаяся в глаза дисциплина маленькой армии Верана произвела на них впечатление. А может быть, их неискоренимое чувство превосходства не позволяло даже вообразить себе, что человек, их слуга, способен сорвать представление и ополчиться против них же. При случае, с точки зрения Корсона, они демонстрировали примеры величайшей наивности. Внешнее подобострастие Верана наполняло их удовольствием. Полковник приказал, чтобы все подчиненные уступали дорогу любому урианину, вне зависимости от его положения. Приказ выполнялся. Это давало урианам лишнее доказательство, что люди знают свое место и умеют вести себя. Как говорил Веран, правда несколько туманным образом, ситуация развивалась согласно задуманному.

Эта ситуация не представлялась Корсону такой ясной. На его глазах появлялась великолепная военная машина. Бестия, заключенная в неимеющую изъянов клетку, приближалась к концу инкубационного периода. Было решено, что малышам позволят сожрать ее, так как в таком возрасте она уже не годилась для тренировки. Корсону показалось, что объединенные силы Верана и уриан готовились к результату, диаметрально противоположному задуманному. Теперь он уже не мог вырваться. Могло бы оказаться и так, что он просто не знал бы, что делать со своей свободой. Он чувствовал, что в этом, одном из наиболее страшных в истории милитаристских предприятий, он с тем же успехом может остаться в роли наблюдателя. Его будущее не давало ему никакого знака. Предназначение его было начертано, но не в ту сторону в которую он двигался.

Но в одну из спокойных ночей мысли его пошли по менее печальному пути.

Он любовался деревьями и небом Урии, поражаясь, что активность в лагере не была замечена, и что никто из Диото или другого города не счел нужным поинтересоваться, что же здесь происходит, когда к нему подошел Веран.

— Прекрасный вечер,— сказал полковник.

В зубах он держал короткую сигару, что случалось с ним нечасто.

Он выпустил колечко дыма, а потом внезапно сообщил:

— Нгал Р’нда пригласил меня на ближайшее созерцание яйца. Вот тот случай, которого я ждал. Пора уже с ним разделаться.

Он вновь затянулся сигарой. Однако Корсон не отважился на комментарий.