Боги войны

– Скорее всего, всех, кто был с тобой в немецком тылу, за такой подвиг должны были наградить. Твою награду я вижу, а о сержанте узнаю. Выздоравливай, старлей, когда узнаю что-нибудь, сообщу.

Как-то приятно сразу стало выздоравливать. Правда, это никак не сказалось на самом здоровье, но все же, все же… Орден Красной Звезды, да еще и две медали, первая – «За боевые заслуги», вторая, уже в Воронеже – «За отвагу», плюс в звании очередной раз повысили, что-то будет…

В госпитале, как начал помаленьку вставать, нашел себе дело, точнее развлечение. Здесь был небольшой красный уголок, а в нем два баяна, гитара, пара балалаек и даже контрабас. Взял в руки, ни разу в этой жизни не державшие, гитару и, твою мать, как же мне, оказывается, этого не хватало! Играл, казалось, целую вечность, на самом деле лишь десять минут. Даже грубые пальцы этого тела были слишком нежны для игры на струнном инструменте. Подушек на пальцах нет, заныли та-а-ак! Решил, что буду играть столько, сколько смогу каждый день, тем более место было практически уединенным, и никто не садился на уши с требованиями песен – разных и много. Просто бренчал для себя, вспоминая то, что нехотя всплывало из той жизни. Через две недели уже мог играть примерно по часу, это вода помогала. После каждой «репетиции» замачивал пальцы в холодной воде. Они и отходили быстрее, да и укреплялись. Как же мне хотелось еще и спеть чего-нибудь, но мурлыкал про себя, дыхалка после операции на легких как-то не способствовала пению.

А через месяц, блин, сам дурак, меня повторно резали. В этот раз был какой-то новый врач, светило науки аж из Питера. Его сюда в эвакуацию выслали, вот он и трудится. Узнал обо мне, когда с моим врачом заявился на очередной обход, и начал мурыжить. Ну я и ляпни тогда:

– Дышать глубоко не могу пока, больно… – лучше бы я молчал. Но если честно, то реально хотелось вылечиться. Я ж не думал тогда, что это приведет к новой операции.

– Кровью не харкаешь? – спросил меня светило.

– Сначала было, теперь вроде нет, – я не врал.

– Давайте его на повторный рентген, посмотрим, – светило отдал приказ моему врачу.

Короче. Сделали снимок, этот, блин, профессор чего-то там разглядел, хотя чего там разглядывать, ежели внутри железка немецкая торчит, ну и решился на операцию. Мой врач меня успокоил тогда, видя мою нерешительность.

– Аркадий Моисеевич – доктор наук, профессор с огромным опытом. Он точно сможет сделать все, как говорит, поверь. – Ну и поверил, чего мне оставалось?

Конечно, хотелось излечиться, но смущало только затянувшееся восстановление. То есть теперь меня еще тут продержат неизвестно сколько, а между тем скоро Новый год. Надо вспоминать, что там у нас по сорок третьему году. Все же переломный год, тут и Сталинград закончат, и Курск будет, и, как обычно, Харьков возьмем, а потом вновь сдадим, но уже ненадолго. Короче, много чего нас ждет, но изменения есть, вижу их сам и читаю в газетах. Одно то, что член военного совета Сталинградского фронта сейчас не Хрущ, уже хорошо. С чего в газете вдруг такая информация? А-а-а, тут все было вообще интересно. Хруща сняли со всех постов, турнули из членов и даже вроде как из партии. Он под следствием сейчас, причем именно за то, что шил, сука, Сталину в свое время. А именно – за репрессии. Я-то прекрасно помню данные из открытых архивов, как он стрелял людей у себя на Украине, выполнял, гад, задание партии, реально думая, что чем больше убьет, тем лучше. Ну вот сейчас и узнает, лучше будет стране, если его самого кончат.

Были и другие изменения, где-то важные, где-то не очень, а где-то и в обратную сторону. Например, чего-то не учли под Ленинградом, и немцы даже чуток расширили участок у Шлиссельбурга, когда теперь его прорвут? Неизвестно. Зато в районе Ржева у наших вновь выступ, причем широкий, хрен срежешь просто так. Воронеж, опять же, неделю назад полностью освободили. Немцы кинули под Сталинград больше сил, чем в моей истории, ослабив Воронежскую группировку, ну и получили по щам между Доном и Воронежем.

Хоть мне еще не скоро на фронт, по самым оптимистичным прогнозам три месяца, но я уже размышляю о том, куда пошлют. Интересно же, войне-то не скоро конец, хотелось бы и дальше воевать, главное, я ж теперь далеко не пушечное мясо, призванное гнить в окопе. Да, конечно, артиллеристов гибнет так же много, но все же, служа в таких войсках, более ощущаю значимость своей службы. Да и в звании-то я теперь ого-го. Думаю, если все нормально, могут и на дивизион поставить, если будет, так сказать, вакансия, а то, что она скорее будет, чем нет, я уверен.

* * *