Боги выбирают сильных

— Я тоже довольна вами и вашей работой, мандатор. Поэтому я сочла возможным порекомендовать вас своей подруге; ей необходим хороший референт.

Лицо референта залилось багрянцем. Ему было известно, что София Юстина иногда развлекается издевками над чиновниками; такие издевки обычно помечали скорый финал чиновничьей карьеры. «Кто ж знал, что эта Медея Тамина — ее подруга?», — подумалось несчастному референту.

В его голове не укладывалось, как он, мандатор, может быть референтом другого мандатора!

— Я вижу, вы сомневаетесь, — задумчиво промолвила София. — Как жаль! А я-то думала, вы не откажетесь помочь моей близкой подруге.

Видно, ошиблась.

Медея, которую тоже забавлял этот маленький спектакль, прибавила с улыбкой:

— Я обещаю научить вас делать три дела сразу: читать, писать и наблюдать за обстановкой. И вы не будете завидовать другим, кто это может.

Еще я даю слово, вам не придется работать по ночам.

Референт слушал ее, не отрывая взгляда от двух звездочек на рукаве фланелевого платья, и лицо его чернело на глазах. Воспитанный на незыблемости и святости чиновной иерархии, он не понимал. София пожалела его:

— Fronti nulla fides![32] Это старое платье. Лучше научитесь называть мою подругу «ее превосходительством».

Сказав эти слова, София прикрыла рукой две из трех больших звезд на рукаве своего калазириса и оставшуюся звезду показала референту. Он вытаращил глаза. Женщины рассмеялись, настолько комичным показалось им это зрелище.

Обретя дар речи, референт отдал Медее честь и промолвил:

— Да, прокуратор.

Медея приложила палец к губам.

— Тс-с! Это пока секрет. Равно как и то, что вы отправитесь со мной в Гелиополь, мандатор. …Этот чиновник, не мысливший себя вне блистательной Темисии, но ставший из-за своего любопытства жертвой маленькой женской мести, отныне дал себе зарок никогда больше не подглядывать за незнакомыми женщинами, ибо одни лишь боги ведают, чьими подругами те могут оказаться.

Глава тридцать первая, которая подтверждает древнюю истину, что честный человек, избегнув Харибды, непременно попадает в Сциллу

148-й Год Симплициссимуса (1787), 8 января, военный лагерь в окрестностях Джок.

Письмо: Марсий Милиссин — Софии Юстине, в Темисию, дворец Юстинов (лично, совершенно секретно)

Привет тебе, неустрашимая Минерва, гроза коварного Нептуна и всех его быков!

Прости великодушно! Сам понимаю, виноват: ты ждешь вестей, а я молчу, словно пропал в Кефейских джунглях, подобно юноше, искателю перьев сирен. Но это правда: минувшие недели я провел в разъездах, инспектируя пограничные войска, и вернулся в Джоку не далее как три часа тому назад.

Ну и гиблые тут места, скажу я тебе! Солнце не царствует над горизонтом, а точно растворилось в водной взвеси, душной, жаркой и мутной.

По-моему, в воздухе воды никак не меньше, чем в озере Несс и реке Анукис, вместе взятых. После девственной атмосферы нарбоннских лесов и гор здешний воздух показался мне отравленным, как вода в Стиксе, особенно на первых порах. Стыдно сказать, я впал в депрессию, а тут еще доброхоты подсунули мне газету с сообщением о скандальном заседании Сената, после которого мама попала в больницу… К счастью, ты оказалась молодец (как всегда!) и сообщила мне письмом подробности; я получил его на марше и читал, стараясь отвлечься от заунывного пения эмпусов.

Эти крокодилы-переростки чувствуют себя здесь настоящими хозяевами, не боятся ни людей, ни гидр. Каждую минуту приходится быть начеку, ибо они еще и быстро бегают, как по суше, так и в воде; третьего дня я наблюдал одного эмпуса, в десять мер длиной, не менее, так он мчался за гиппонгом, как гидромобиль с двумя пропеллерами, и настиг-таки!