Богини Пушкина. От «златой весны» до «поздней осени»

Позже поэт наречет дочь страдальца Кочубея иным именем, но имя Натальи (ее имя!) будет названо.

Он горд Натальей молодой,
Своею дочерью меньшой

Шестнадцатилетняя Натали – Таша, Наталия, младшая из сестер Гончаровых… И эти пушкинские строки поистине пророческие!

И жертвой пламенных страстей
Судьба Наталью назначала

Судьба!

Все-то знает о своем приятеле и все-то предвидит князь Пётр Андреевич: «Он… ещё ни в кого не влюбился, а старые любви его немного отшатнулись…»

«Отшатнулись»! Словно деревья под порывом ветра. Или чтобы яснее указать дорогу к ней. Единственной.

И Аннет Оленина, и Софья Пушкина, и графиня Елизавета Воронцова, и Екатерина Ушакова – все они – прежние «любви», былые увлечения.

Светский сплетник Вяземский. Спасибо ему! Он запечатлел в своих письмах незримое: поток любовной энергетики Пушкина, стремительное его развитие. Будто разыгрывается некая музыкальная пьеса с бесконечно меняющимися темпами: аджеволе – «еще ни в кого не влюбился»; адажио – «вероятно, он влюбится»; анданте – «он опять привлюбляется»; аллегро – «влюбляется на старые дрожжи». И в завершение – мощные мажорные аккорды! – признание самого Пушкина: «Голова у меня закружилась».

И, мочи нет, сказать желаю,
Мой ангел, как я вас люблю!

А в первых числах января 1829 года Пушкин вновь отправился «по прежню следу» в тверские края, в Старицу, где его ждал приятель Алексей Вульф. В уездном городке чередой шли святочные балы, – Александр Сергеевич веселился на славу и ухаживал за уездными барышнями.

Та девочка… иль это сон?..

Но в глубине души запечатлелся образ юной Натали, почти девочки, встреченной в Москве и поразившей воображение своей небесной ангельской красотой.

По Большой Никитской

«Итак, я в Москве, – такой печальной и скучной, когда вас там нет. У меня не хватило духу проехать по Никитской», – признавался невесте поэт.

Сколь много значила в жизни Пушкина эта старинная московская улица! «Её высокоблагородию милостивой государыне Наталье Николаевне Гончаровой. В Москве, на Никитской в собственном доме» – так будет адресовать свои послания невесте Александр Пушкин.

Впервые в дом юной красавицы ввел поэта граф Фёдор Иванович Толстой в апреле 1829 года. Граф Толстой – личность колоритнейшая. Имел необычное по тем временам прозвище – «Американец». Когда-то за свои дерзости во время первого кругосветного плавания он был ссажен Крузенштерном на один из Алеутских островов, сдружился там с аборигенами (и даже обучил их карточной игре, а себе «на память» сделал многоцветную татуировку!), потом по льдам пешком дошёл-таки до русского берега и через всю Россию добрался до Петербурга.

Известный дуэлянт (на его счету одиннадцать загубленных жизней!), он чуть было не стрелялся и с самим Пушкиным. Слава Богу, общие приятели примирили их. Заядлый картёжник, авантюрист. Прославился многими чудачествами. Но снискал славу и отчаянного храбреца: отличился в Русско-шведской войне, сражался при Бородино, был ранен и представлен к ордену Святого Георгия. Не единожды был разжалован в рядовые за участие в поединках, и всякий раз беспримерной храбростью «возвращал» офицерские эполеты.

И как знать, многие из его подвигов, порой преступных, давным-давно бы канули в Лету, если бы не одно (не самое ли важное деяние в его жизни?) – он был сватом Пушкина. Именно через графа Фёдора Толстого поэт передал предложение руки и сердца Натали Гончаровой.

Ну а сам Александр Сергеевич ещё долго будет вспоминать дорогую услугу графа. «Видел я свата нашего Толстого», – сообщит он жене из Москвы в одном из последних к ней писем.

А весной 1829 года Пушкин будет писать матери невесты Наталии Ивановне Гончаровой: «…Граф Толстой передал мне ваш ответ: этот ответ не отказ, вы позволяете мне надеяться. Не обвиняйте меня в неблагодарности, если я всё ещё ропщу, если к чувству счастья примешиваются ещё печаль и горечь; мне понятна осторожность и нежная заботливость матери! – Но извините нетерпение сердца больного и опьяненного счастьем. Я сейчас уезжаю и в глубине своей души увожу образ небесного существа, обязанного вам жизнью».

Но той весной в руке Натали поэту было отказано – Наталия Ивановна сослалась на молодость дочери. Правда, отказ был не окончательным – оставалась надежда…

Пушкин уезжает на Кавказ в действующую армию, подвергается смертельному риску, участвует в сражении, совершает полные опасностей путешествия. «Он был на блистательном поприще побед и торжества Русского воинства, наслаждался зрелищем, любопытным для каждого, особенно для Русского», – велеречиво сообщает о возвращении поэта «Северная пчела». Целых пять месяцев Пушкин разлучен с Натали.

И после долгих странствий в первый же день по приезде он спешит на Никитскую, в дом Гончаровых.