Богини славянского мира

Об этом же свидетельствует и многоообразная символика основного орудия для прядения. Как показывают исследования, прялка была у славян не только орудием труда, но и весьма важным символом, вписанным в восходящую к эпохе индоевропейской общности мифо-магической картине мира. Проанализировавшая под этим углом комплекс представлений, соотносящихся с этим одним из основных орудий женского труда, С.В. Жарникова пришла к следующим выводам: «Наличествующие на северорусских прялках фаллические изображения или вырезанные или процарапанные надписи, представляющие собой только одно слово, обозначающее в русской профанной лексике мужское производящее начало, свидетельствуют о том, что прялка, вероятно, являлась своеобразным символом мужского начала, участвовала в процессе прядения, аналогичному акту творения жизни.

Во-вторых, прялка в северорусской традиции, судя по строго фиксированным числовым отношениям геометрических элементов (часто кратным семи) была, вероятно, своеобразным календарем, символом упорядоченного, цикличного времени.

В-третьих, прялка, тесно связанная с символикой воспроизводства, плодородия, должна была играть значительную роль в отправлении культа предков – подателей плодородия. В этом своем качестве она, вероятно, в течение долгого времени выполняла роль надмогильного памятника. В этом убеждает тот факт, что в Сербии еще в ХVIII в. архиепископ Павел Ненадович требовал от своей паствы ставить на могилах кресты, вместо «воздружаемых» по обычаю прялок. Кроме того, думается, что не случайно нуристанские надмогильные резные доски совершенно идентичны по форме и декору северорусским прялкам и швейкам. И, наконец, очень показательно то, что резной трехгранно-выемчатый декор, покрывающий всю поверхность каменных надмогильных плит Московского Кремля ХIV – ХV вв., абсолютно аналогичен резному декору северорусских прялок конца ХIХ – начала ХХ в.

В-четвертых, судя по структуре орнаментальных комплексов северорусских прялок, они являлись своеобразным зримым образом Вселенной, «древа жизни» и воплощали в себе идею первотворения, или первой божественной пары создателей мира. Это находит ясную параллель в гимнах «Ригведы», утверждающих, что первотворцы мира – Адити, двуполы Пуруша и Рудра, состоящие из двух половин – мужской и женской, непременно связаны с деревом, лесом, а материалом Вселенной были дерево и пряжа»⁶⁵⁹. Другие исследователи также отмечают наличие мотива мирового дерева на русских прялках. Стоит отметить, что орнаментация прялок носит ярко выраженный индоевропейский характер: так, например, ближайшую аналогию трехгранно-выемчатой резьбе северорусских прялок мы находим в Осетии, Армении, Иране, горной части Таджикистана, Гиндукуше, Северо-Западной Индии, но она абсолютно не свойственна нашим ближайших соседям финно-уграм. В более поздней своей работе С.В. Жарникова определила прялку как воплощение Верховного Изначального Божества и символ плодородия, способствовавший увеличению плодородия всего живого на Земле. Когда пряха, совершая священный в своей основе, соотнесенный с творением жизни, акт прядения нити, то она, по мысли исследовательницы, выступала в роли безличного вечного женского Вселенского начала, единение которого с мужским первоначалом порождало весь вычлененный из Хаоса Космос⁶⁶⁰. Как отмечала Н.А. Криничная, в архаическом обществе искусству прядения, плетения обучали чаще всего в период временной изоляции девушки перед достижением половой зрелости, когда она готовилась в тайном обществе женщин к обряду инициации⁶⁶¹. Как видим, прядение в древних обществах было не просто ремеслом, но и важным символическим актом, несущим многообразную религиозную и магическую смысловую нагрузку. Отголоски космогонического значения данного ремесла сохранились и в славянской традиции: «Символика космического творения присутствует в легендах о происхождении ткачества как ремесла, а также в поверьях, например, о том, что паук «свет сновал» (основал), или что Бог создал ветер для того, чтобы порвать паутину, из которой паук плел второе небо и которая мешала людям видеть истину и вводила в грех»⁶⁶². Очевидно, что последнее поверье возникло уже в эпоху патриархата и несет на себе отголосок борьбы с прежними верованиями, связанными с этим ремеслом, которое, в данном случае, определяется как вредящее людям.