Как уже отмечалось выше, складывание образа этой богини у предков иранцев происходило в восточноевропейском регионе, на что указывает как упоминание бобровой шубы богини, так и ее трехчастное имя, средняя часть которого полностью соответствует среднему элементу славянского имени Мать Сыра Земля.
Если мы обратимся к римской традиции, то и там именно Венера была матерью и неизменной помощницей легендарного родоначальника этого народа Энея в его странствиях. В эпоху кризиса Римской республики с ней всячески подчеркивали связь различные деятели, стремившиеся к высшей власти в государстве. Сулла считал, что именно Венера приносит ему счастье, Помпей посвятил ей храм как Победительнице, а Юлий Цезарь чтил ее как свою прародительницу. Свою связь с ней будущий великий полководец и политик публично декларировал задолго до обретения им верховной власти и в речи на похоронах своей тетки Юлии, в частности, сказал: «Род моей тетки Юлии восходит по матери к царям, по отцу же к бессмертным богам: ибо от Анка Марция происходят Марции-цари, имя которых носила ее мать, а от богини Венеры – род Юлиев, к которому принадлежит и наша семья. Вот почему наш род облечен неприкосновенностью, как цари, которые могуществом превыше всех людей, и благоговением, как боги, которым подвластны и самые цари»697
.Еще более выражен сюжет связи женщины и власти в кельтской традиции. Н.С. Широкова отмечала, что королем Ирландии можно было стать лишь с соизволения богинь, воплощавших королевскую власть. Братья Рис в своем исследовании также подчеркивали, что взаимоотношения между ирландскими королями и королевской властью часто изображаются как брак: «В пору своей юности Ньяль (Девять Заложников) и четыре его единокровных брата – Бриан, Фиахра, Айлиль и Фергус, – получив от кузнеца оружие, отправились на охоту, чтобы испытать его. Заблудившись в лесу, юноши разожгли костер и стали жарить убитую дичь, а Фергуса послали на поиски питьевой воды. Он подошел к колодцу, который стерегла ужасная на вид старуха, и попросил разрешения набрать воды. В ответ старуха сказала, что разрешит сделать это только в обмен на его поцелуй. Юноша отказывается и возвращается к братьям без воды. Остальные братья по очереди отправляются за водой, видят старуху, узнают о ее условии, но только Фиахра соглашается на «легкий поцелуй». За это она обещает ему «часть власти в Таре», что означает, что двое из его потомков (но никто из потомков трех других братьев) будут королями. Затем настает очередь Ньяля. Оказавшись перед тем же выбором, он не только целует старуху, но и делит с нею ложе. Когда он вновь смотрит на нее, он видит, что она превратилась в прекраснейшую женщину. «Кто ты?» – говорит юноша. «О король Тары, – отвечает она, – я – Власть. С этой поры вовеки пребудет власть у тебя и твоего потомства». Затем она отсылает его к братьям, и он не дает им воды до тех пор, пока они не обещают ему вечное старшинство над ними и право поднимать оружие на пядь выше их.
В повести о других пяти братьях, сыновьях короля Даре, Власть также предстает ужасной старухой и превращается в прекрасную даму благодаря соитию с тем, кому назначено стать королем. (…) Страна – женщина, супруга короля, но до бракосочетания она – старуха или женщина с помутившимся рассудком»698
. Д.С. Раевский отмечал, что у скифов важную роль играла идея священной свадьбы их земного царя с богиней Табити, которая, как свидетельствует Геродот, считалась «царицей скифов». Таким образом, представления о существовании связи между богиней и верховной властью встречаются в различных вариантах индоевропейской традиции и, вполне возможно, возникли еще в эпоху общности народов данной языковой семьи.