Богиня

Дейзи понятия не имела о таких вещах. В этот миг она встретилась взглядом с Лили Райнер. Глаза напоминали маленькие черные изюминки, блестевшие на покрытом толстым слоем пудры лице. Она громко вещала о чем-то, подчеркивая каждое слово взмахами длинного нефритового мундштука. Внезапно Лили замерла, забыв об очередном анекдоте. Лили жила и дышала кино. Но звуковые фильмы сломали ее карьеру. Она так и не сумела избавиться от гортанного акцента своей родной Германии, и никакие уроки дикции не смогли ей помочь. Актриса ушла со сцены в расцвете славы, и никто не узнал о разбившем ее сердце поражении.

Увидев Дейзи, она величественно поднялась. Ни одна звезда, ни одна старлетка из «Уорлдуайд» не была приглашена на вечеринку. Лили не выносила, когда ее затмевали, а рядом с этой гибкой грациозной девушкой она казалась старухой. Взоры всех устремились на незнакомку, которую вела за руку Пэтси Смайт.

Лили недовольно поджала карминово-красные губы.

– Это не студийная вечеринка, – ледяным тоном сообщила она. – Вход только по приглашениям.

Дейзи улыбнулась.

– Я приглашена, – вежливо сообщила она. – Мы пришли с Бобом Келли.

Лили медленно опустилась на стул и жестом отослала свою свиту. Платье из аметистового атласа, трогательно дешевое, выглядело, однако, на девушке творением известного модельера. Ревность, на мгновение сжавшая сердце Лили, тут же улетучилась. Она не выносила только людей второго сорта. А девушка, стоявшая перед ней, несомненно, не подпадала под эту категорию.

– Вы работаете в «Уорлдуайд»? – резко спросила старая актриса.

– Нет.

– Значит, следует начать, и как можно скорее, – сухо объявила Лили. – Это первоклассная студия, с одним из лучших режиссеров в городе.

Она глубоко затянулась сигаретой.

– Где Боб собирается показать вас? В «Уорнер Бразерс»? «Юниверсл»?

– Нигде, – сдержанно объяснила Дейзи, – Боб не хочет, чтобы я работала на студии.

Лили выпустила кольцо дыма и пристально вгляделась в девушку.

– В таком случае он просто дурак, – язвительно заметила она. – Ваше место перед камерой оператора! Даже слепому это видно!

Шум вокруг вздымался и опадал точно волны, но женщины ничего не слышали.

– Знаю, – кивнула Дейзи с обезоруживающей искренностью. – Но Боб не понимает. Пока.

Лили яростно раздавила сигарету в пепельнице.

– И сколько вы собираетесь ждать, пока он наконец прозреет? Чьей жизнью вы живете? Его или своей? – Она наклонилась вперед и, сверкая глазами, вцепилась в запястье девушки. – Существует очень мало людей, дитя мое, ничтожно мало тех, кого «любит» камера. Это качество нельзя приобрести. С ним можно только родиться. Оно здесь… – Лили постучала по виску лакированным ноготком, – …и здесь. – Она хлопнула себя рукой по животу. – Внутри тебя. Это не жесты, не слова и не игра. Это нечто присущее лишь тебе, и никому иному. – Разжав пальцы, она откинулась на спинку кресла. – И у тебя это есть.

Сердце девушки учащенно забилось. Лили говорила о том, что ей было уже известно, и знание это оказалось почти невыносимым.

– А я гадал, куда ты запропастилась, – окликнул Боб, подходя к ним вместе с Джеффом Клейборном.

– Вижу, уже поздно вас знакомить! – весело объявил Джефф, целуя мать в густо напудренную щеку.

Боб что-то говорил, но Дейзи не понимала ни единого слова. В руку ей сунули высокий стакан, и она тупо приняла его. Боб болтал с Джеффом. Пэтси Смайт восхищалась ее платьем, и Лили Райнер смотрела на нее так, словно заглядывала в душу.

Нужно уходить отсюда. Куда угодно. Туда, где тихо и спокойно и она могла бы все обдумать. Подавить непрошеный взрыв эмоций, так бесцеремонно взбудораженных словами Лили.

Она протолкалась сквозь толпу в аляповато обставленный холл. Над головой сверкала хрустальная люстра, пол был устлан винно-красным ковром, стены обтянуты шелком. В углу стояли мраморная подставка для телефона и стул. Девушка села, чувствуя, как трясутся поджилки, словно она находится на краю пропасти. Кто-то оставил на подставке пачку сигарет и зажигалку. Она неуклюже раскрыла пачку, так, что вывалились все сигареты, и начала неумело возиться с зажигалкой.

– Позвольте мне, – раздался за спиной глубокий низкий голос.

Зажигалка с грохотом покатилась по столу, сигарета выпала из безвольных пальцев. Девушка едва нашла в себе силы повернуть голову.

Он сидел на ступеньках лестницы, в тени, куда не проникал свет люстры. Наконец он шевельнулся, поднялся на ноги и шагнул к ней с грацией и чувственной небрежностью настоящего хищника.

Девушка не могла говорить, не могла двинуться. Он достал черную сигарету из золотого портсигара, зажег, глубоко затянулся, а потом вынул ее изо рта и осторожно сунул в полураскрытые губы девушки.

Она тряслась как от озноба. Девушка сделала последний шаг и теперь летит… летит… вниз… в черную неизвестность… во мрак… и слышит откуда-то издалека тихий голос Видала Ракоши:

– Трудно поверить, что вы когда-либо бывали в Орегоне.

Глава 4