Богиня Дуня и другие невероятные истории

Я закричал:

- Хулиганы! Сейчас же отпустите ее руку!

Где тут! Мой Безымянный палец уже обвился вокруг девичьего мизинчика. Большой палец прижался своим толстым брюхом к указательному паль чику девушки. И даже Мизинец, мой наивный ма лыш Мизинец, не желая отставать от других, игриво щекотал девичью ладонь.

Я опять отдернул руку, но мои пальцы не выпустили пальчиков разгневанной девушки. Ее кошелка мотнулась над моей головой, и крупные картофелины посыпались на меня, как камни.

- Так его! - кричали прохожие. - Так его, нахала, чтобы рукам волю не давал!

Я потерял очки. Я не стал их искать. Я побежал прочь. Стыд и ужас бежали за мной. Я вскочил в трамвай, отдышался и только тогда сказал своим пальцам тихо, чтобы не слышали другие пассажиры:

- Ну, знаете... это черт знает что. Все таки вы должны хоть немного считаться со мной

- Почему? - вызывающе спросил Средний палец. - Разве вы считаетесь с нами, когда знакомитесь с девушками?

- Тише, - сказал я, - мы в трамвае. Что подумают люди?

Но Большой палец орал на весь вагон:

- Наплевать на людей. Я только успел прнжаться к тому пальчику, как вы меня от него оторвали.

Я не знал, куда деться от стыда. Заметив, что трамвай остановился, я стал протискиваться к выходу. Я умолял свои падьды:

- Ну, пожалуйста! Ну, не надо! Не устраивайте скандала!

- Знаете что? - сказал Средний палец. - Мы вас не держим. Если вам не нравится наше поведение, так можете выйти на этой остановке, а мы поедем дальше.

Я уже был на площадке. Трамвай тронулся. Я на ходу выскочил из вагона. Но оторвать свои пальцы от поручня не смог.

- Скатертью дорога! - крикнул мне Указательный и обернулся к другим пальцам: - Держитесь, ребятки! Держитесь крепче!

Трамвай набирал скорость. Пальцы крепко вцепились в поручень. Безымянный увидел, что я бегу рядом с вагоном, и нетерпеливо крикнул:

- Да отцепись наконец! Вот навязался на нашу голову!

Но я не мог отцепиться от своих пальцев. Я бежал и кричал. И даже когда споткнулся, то не мог отпустить поручень.

Трамвай остановили. Мне помогли подняться и оторвали от поручня мои пальцы.

Пошатываясь, я побрел к панели. Я был так напуган происшедшим, так обижен на свои пальцы и так слаб, что, добравшись до ступенек ближайшей парадной, сел там передохнуть.

Я вытер со лба пот и подумал:

"В жизни не слышал ничего подобного!"

Пальцы лежали на моих коленях, враждебные и молчаливые.

Я думал:

"Что мне делать со своими пальцами?"

Наверное, я думал вслух, нотому что Средний палец ответил:

- Давайте расстанемся мирно. Ведь живут же люди без пальцев.

Я сказал:

- Но пальцы без людей не живут!

В разговор вмешался Указательный.

- Это мы еще увидим, - ответил он с наглой насмешкой.

Люди! Вы тоже имеете пальцы. Я обращаюсь к вам. Вы поймете. Я не мог поступить иначе.

Я крикнул:

- В карман, негодяй!

- Черта с два! - ответил Указательный палец и стал изгибаться, как припадочный.

- В кулак, проходимцы!. - кричал я, потеряв самообладание. Но на помощь Указательному уже пришел Большой. Он принял вызывающую позу и насмешливо говорил:

- А ну сожми, попробуй!

И не успел я сжать пальцы в кулак, как они набросились на меня всей пятерней. Они рвали мои волосы, щелкали меня по лбу, щипали и царапали до крови. А прохожие, видя, что на ступеньках сидит человек и собственной рукой раздирает свое лицо, сочувственно говорили:

- Вот надрался, бедняга!

Только с помощью левой руки мне удалось сжать в кулак пальцы правой руки и запихать их в карман.

Исцарапанный и усталый, придавив левой рукой правый карман, я побрел домой.

В эту ночь я долго не мог заснуть. В комнате было темно и тихо. Пальцы успокоились, они лежали рядом с моей головой на подушке, покорные и жалкие. Только иногда что-то бормотал во сне Мизинец.

И вдруг я услышал шепот:

- Вы не спите?

Кончик Указательного пальца коснулся моего лица. Он был теплым, мягким и влажным.

Я повернул голову и в полумраке увидел его беспомощный ноготь.

- Вот лежу и думаю, и ничего не могу понять, - сказал он. - Зачем вы обманывали нас? Разве такими вещами шутят? - И он заплакал с мучительной обидой и горьким доверием.

- Не надо плакать, - сказал я. - Не надо плакать, дружок. Независимость вовсе но означает, что можно делать все, что захочется, не считаясь с другими. Такой независимости нет и быть не может ни для кого. - Так я говорил своему маленькому и гордому товарищу, и мне было очень жалко его. и я тоже чувствовал себя пальцем, своим собственным пальцем на собственной руке.

ГЛУПЫЙ

ВАНЕЧКА

Умного Мишу все хвалили за то, что он рассудительный и выступает на каждом собрании.

Красавчика Витю все хвалили за то, что он вежливый и может сочинить стихи на любую тему.

Петю Коржика все хвалили за то, что он скромный и аккуратно платит членские взносы.

А глупого Ванечку хвалить было не за что, и глупого Ванечку все ругали.

Ругали его за то, что он глупый; ругали за то, что он растяпа; ругали за то, что любит поспать; ругали за то, что любит поесть; ругали за то, что в кипо ходит охотно, а на лекции не очень охотно.