Богиня ex machina

Разгорячившийся, да к тому же по-мальчишески желающий доказать хозяйке, что умеет не только нажимать кнопки на пультах управления, Купер энергично орудовал топором, периодически прерываясь, чтобы сложить наколотые дрова в аккуратную, быстро увеличивающуюся поленницу. Его бурый бесформенный свитерок висел на старом заржавленном гвозде, вбитом в столб, поддерживающий навес, еще в позапрошлом веке и по прихоти судьбы уцелевший до настоящего времени, тело гостя оказалось таким же безволосым и гладким, как и голова, а вот мышц на нем заметно не было, хотя, судя по количеству дров, бицепсами Купер должен был играть не хуже иностранных профессиональных культуристов.

Увлеченный до нельзя процессом, гость умело сделал вид, что не заметил в плавно подступивших осенних сумерках подошедшую блондинку, и остановился лишь после её команды:

– Ну, хорош уже, ты тут на месяц вперед нарубил, а надо-то всего на три-четыре дня, да и то – не каждый же день в баню ходить…

– Почему же не каждый? – аккуратно укладывая топор на колоду, поинтересовался Купер особенностями местной гигиены.

– Удовольствие должно быть редким, – выдала сентенцию Ника. – Иначе это уже и не удовольствие вовсе, а какой-то пошлый алкоголизм. А помыться и у колодца можно, если так уж приспичит… хотя тебе, кажется, не очень и надо…

И отвечая на недоумевающий взгляд темно-лиловых, почти черных глаз, добавила, демонстративно покрутив носом:

– …ты, вроде, и не потеешь совсем…

– Ах, вот ты о чем, – впервые с момента их знакомства искренне засмеялся Купер. – Потею, конечно, как же без этого, я не киборг и не андроид, просто – мало, да и запаха практически нет. Это физиологическая особенность всей нашей расы.

– Хорошая особенность, – похвалила блондинка так, будто в этом была заслуга непосредственно самого инопланетника. – Мне бы такую… ну, да чего не дали боги, о том жалеть бесполезно. Теперь нам остается воды натаскать и протопить, как следует, дом и баню…

Стараясь сохранять невозмутимость на лице, но в душе удивляясь все чаще и чаще на обыкновеннейшие, казалось, бытовые вещи, Купер, под чутким руководством планетарного Инспектора, крутил ворот колодца, таскал ведрами воду, заливал вонючий, прозрачный керосин в старинную лампу и не менее старинную керосинку, носил дрова в дом и к бане. Точно так же стараясь не заржать в голос над внутренним удивлением и напряжением гостя, Ника деловито командовала, подсказывала, стараясь не сорваться и не броситься делать всё необходимое быстрее, точнее, лучше, чем осваивающийся с «дикой жизнью» инопланетник. Лишь однажды, в качестве заслуженного комплимента, девушка поинтересовалась – где же обитают такие безропотные, хозяйственные и деловитые мужчины, как её незваный гость?

– Нас называют – группа «Поиск»… – начал, было, рассказывать Купер, но хозяйка тут же перебила его.

– Нет-нет-нет, сейчас – ни каких подробностей, – попросила Ника, демонстративно прикладывая палец к губам. – Только после бани и ужина, со стаканчиком хорошего коньяка можно будет и исповедаться… ну, как в сказке…

Она не знала, читают ли до сих пор на планете её гостя детям: «… ты сперва накорми, напои, в баньку сведи, а потом уж и расспрашивай…», но Купер все равно понял блондинку с полуслова.

…стемнело быстро, кажется, только-только в пасмурном полусвете осеннего вечера мелькала, поблескивая, лысая голова Купера, и вот она расплывчатым белесым пятном перемещается неторопливо от поленницы к бане… и ярчайшим, слепящим, будто обжигающим глаза представляется теперь тускловатый свет «летучей мыши», выставленной на узких перилах крылечка. «Вот так и жили наши предки от восхода до заката, – подумала Ника, поправляя засученные рукава ковбойки. – Потому и детей была в каждой семье – куча. А чем еще заниматься в потемках-то?»

Но, несмотря на грешные мысли планетарного Инспектора, в баньке парились целомудренно, по очереди, сперва гость, проинструктированный блондинкой на месте – что и к чему в этом сказочном царстве раскаленных камней, колодезной воды, сухих веников, а следом уж – и хозяйка, не ставшая с места в карьер проверять нравственные устои и выдержку инопланетника своим публичным обнажением, но не изменившая устоявшимся привычкам и раздевшаяся у дверей бани – благо, в темноте даже специально подсматривающий человек вряд ли различил бы что-то большее, чем расплывчатое, продолговатое и живое, светлое пятно на фоне неровной черно-бурой стены.

…а потом была перловка с тушенкой из консервной банки, разогретая на древней керосинке, вкусная, как самое изысканное блюдо в фешенебельном ресторане, особенно с простым, слегка зачерствевшим за день ржаным хлебом… ровный и сильный, на удивление яркий в маленькой комнатке дачного домика свет «летучей мыши»… комком вываленная из своего жестяного хранилища на старинное блюдце с причудливым узором сайра в масле, политая сверху соком предусмотрительно прихваченного из города лимона… и пара простых, до блеска отмытых, граненых стаканов, наполненных на две трети коньяком…