Харри закончил свое выступление.
– Забавная теория, Холе, – оценил его Иварссон. – Особенно мне понравился ход с бразильским киллером. Весьма… – он обнажил свои мелкие зубы в тонкой улыбке, – экзотично. А еще у тебя что-нибудь есть? Улики, например?
– Почерк в предсмертной записке.
– Ты же только что сказал, что он не соответствует почерку Тронна Гретте.
– Верно, его обычному почерку не соответствует. Но вот в сочинениях…
– А у тебя есть свидетели, что Тронн их писал?
– Нет, – ответил Харри.
Иварссон аж застонал:
– Иными словами, у тебя нет ни единого неопровержимого доказательства по делу об убийстве.
– О предумышленном убийстве, – тихо сказал Харри и поглядел на Иварссона.
Краем глаза он заметил, что Бьярне Мёллер сконфуженно уставился в пол, а Беата в отчаянии заломила руки. Начальник уголовной полиции кашлянул.Харри снял пистолет с предохранителя.
– Ты что там делаешь? – Тронн прищурился и так ткнул стволом винтовки, что голова у Беаты откинулась назад.
– Двадцать один, – простонала она.
– Но разве это не облегчение? – спросил Харри. – Когда ты наконец-то понимаешь, что тебе нечего терять? Теперь легче сделать выбор.
– Ты блефуешь?
– Неужели? – Харри приставил дуло пистолета к своей левой руке и нажал на спуск. Раздался громкий и резкий хлопок. Десятую долю секунды спустя он отразился эхом от стен ближайших высоток. Тронн уставился на Харри. Вернее, на рваную дыру в его кожаной куртке, из которой вылетел клок шерстяной подкладки, тут же унесенный ветром. Из дырки закапало. Тяжелые красные капли глухо, словно звук отсчитывающих время часов, падали на землю и исчезали в красном грунте с жухлой травой.
– Двадцать два.
Капли становились все больше и больше и падали все чаще и чаще, так что казалось, будто стучит набирающий скорость метроном. Харри поднял пистолет, направил его в один из квадратиков металлической сетки и прицелился.
– Вот так выглядит моя кровь, Тронн, – сказал он так тихо, что вряд ли был услышан. – Посмотрим на твою?
В это мгновение облака закрыли солнце.
– Двадцать три.